/ Калининградская область

Бытие определяет сознание

Материальная культура, которая формировалась в Калининградской области была особой и сильно отличалась от всего, что характеризовало другие регионы Советского Союза. Ещё в 70-80-е годы прошлого века это сразу бросалось в глаза.

Сейчас это был бы вполне заурядный фэнтазийный сюжет: развалины, материальные следы ушедших времён, крупные артефакты и личные вещи, предназначение которых  пытаешься угадать, а еще рекламные плакаты. На Каштановой аллее в Калининграде до сих пор сохранилась эмалевая рекламная табличка, которая рекламирует Персил. Сейчас любая домохозяйка знает, что это обычный стиральный порошок, а в эпоху развитого социализма, когда хозяйственное мыло было дефицитом, эту было чем-то загадочным и очень-очень старым. Хотя были и «посвященные»: моряки, заходившие в иностранные порты и военные, имевшие опыт службы в социалистических тогда  странах. Их  дети были преисполнены важности от причастности к тайне.

Но всегда выделялись местные пацаны, которые лазили по развалинам, искали всякие штуки, не всегда безобидные, но всегда таинственные. В каждом дома была какая-нибудь вещь, напоминающая об истории этого края: картинка, тарелка, инструмент. Часто это был сам дом или то, что «унаследовали» переселенцы – мебель  или что-то из вещей. Те мальчишки, которые приезжали в область  быстро приобщались к этому андеграунду и также обзаводились собственным материальным признаком истории. Очень часто это были керамические пивные пробки, монетки или военные регалии. Все это либо выменивалось, либо выкапывалось, или разыскивалось в тех домах, которые шли под снос.

Вообще раскопки и всякая другая мародёрка требует отдельного рассказа.

В первые годы область служила источником строительных материалов. То есть разбирались сначала развалины, а потом и целые дома. Кирпич отправлялся в Москву и Ленинград.

То есть и государство тогда не гнушалось... Конечно, и новые жители области хотели монетизировать возможности региона. Проблема приема в металлолом пригодных к эксплуатации вещей и элементов благоустройства, если верить рассказам первопереселенцев, возникла с их появлением на этой земле. Человек, юность которого пришлась на начало 60-х годов рассказывал, что он и его сверстники зарабатывали на сдаче свинцовых канализационных труб и всякого рода изделий из цветного металла. Поговаривали, что и оригинал памятника Канту сгинул в дебрях Вторцветмета.

Мальчишки редко делали раскопки источником доходов, скорее эта часть жизни была источником приключений, а так же возможностью прикоснуться к тайне. Во всех книгах, газетах и журналах история края начиналась в 1945 году. Даже сейчас у журналистов, бывает, прорывается в апреле «освобождение» Кёнигсберга. Просто все уже так вжились в город и он стал настолько своим, что это ощущение «нашести», что называется, впиталось в  кровь.

Калининградская область в Советском Союзе играла роль миксера, перемешивающего людей. Даже сейчас трудно найти коренного калининградца. Тут нет генеалогических деревьев, уходящих корнями в века. История нашего социума начинается с 1946 года.

Постоянно добавлялись и продолжают добавляться все новые и новые порции людей. Море требовало рыбаков, флот рос. Моряки ловили рыбу, заходили в экзотические страны, привозили разные диковины. Сейчас не понять, что тогда значила жевательная резинка, которая становилась темой обсуждения и осуждения на комсомольских собраниях. Джинсы и кроссовки, которые практически были униформой моряка и выглядели как символы достатка и успеха. В плане одежды то, что выбивалось из унылой серой массы, в нашем городе было обыденностью.

Еще одной путешествующей группой были военные. Они приезжали и уезжали. География у военных пролегала через все горячие точки, а многие заканчивали службу в области после стран социализма. И судя по тому, что часть старалась остаться тут на пенсию, они считали область хорошим местом для жизни. Но начиналось все с переселенцев, которые получали квартиру или дом, иногда еще при прежних хозяевах. Им оставалось все. Некоторые переселенцы, привезенные из районов сильно пострадавших от войны, а это были сельские районы, впервые столкнулись с уровнем благоустройства жилья, включавшим водопровод и канализацию.

Признаки ушедшей цивилизации и сейчас можно встретить в городе.

Это и пожарные гидранты, и люки с надписями на немецком языке. И не сильно удивляет, что водопроводные люки обозначены Н, от слова  Hydro. Осталось несколько пожарных колонок, которые уже не утилитарная вещь, а малая архитектурная форма. Брусчатка – еще один элемент материальной культуры, характерный для нашего региона.  Если обратить внимание, то собственно брусчатки не так много. Брусчатка это признак богатства города. Гораздо чаще встречается бутовый камень, и он может лежать на дороге со времен Ордена. Жили тут люди зажиточно, но не богато. Просто они копили эти богатства и приумножали их. Есть дома, подъезды которых украшены скульптурами, а лестничные площадки выложены керамической плиткой с рисунками. Это не особняки, а старые многоквартирные дома.  Наверное, эта причастность к иной цивилизации, подкрепленная большим количеством артефактов  и заставляла жителей области выделяться из массы «советских людей».

Я не знаю почему, но после того, как Восточная Пруссия превратилась в Калининградскую область парки предпочитали делать на кладбищах. Парк им Калинина в Калининграде, парк в Гусеве. Старые деревья, почему-то чаще всего клены создавали загадочную атмосферу. А может клены запомнились картинкой золотой осени. Знаете, когда в воздухе стоит какая-то промозглость, но нет ни дождя, ни ветра. И только то тут, то там с дерева печально планирует забытым парашютистом желтый или красный лист.

Никого не удивляющие квадратные провалы могил, раскопанных мародерами, или с которых пресловутые «крепкие хозяйственники» сняли гранитные плиты для важных хозяйственных нужд.

Впрочем, какая разница, как назывались эти люди. Тема разграбленных немецких кладбищ всплыла  при ремонте памятника вождю мирового пролетариата в Калининграде. Реставраторы обнаружили, что часть облицовки постамента бронзового Ленина это могильные  камни, украденные для нужд партии с могил людей, которые когда-то жили на этой земле.

Наверное поэтому парки в Калининградской области, их планировка и растительность имели неспешный, ритм. Ритм, подходящий скорее не для развлечений, а для размышлений. По аллейкам хорошо было неспешно прогуливаться, тихо беседуя.

Со временем  деревья обветшали и стали заменяться новыми посадками. Терялось очарование и загадочность этих мест. Поменялись поколения, постепенно забылось, что это были кладбища и новостройки начали вторгаться на территорию парков.

Конечно, мир изменился, и Калининградская область, которая была закрытым для иностранцев регионом, теперь находится внутри территории Европейского Союза. Многие вещи стали доступны. Интернет- торговля позволяет сделать выбор того, что ты хочешь, а не того, что навязывает торговля. Меняется и городская среда, постепенно превращаясь в какую-то унифицированную и безликую. Формируется новый, усредненный стандарт. И поэтому начинаешь сильнее ценить то немногое, что осталось от прошлого. Отсюда и желание калининградцев сохранить брусчатку, связанное скорее не с нежеланием изменять материальную среду, а с желанием сохранить дух города, зримые приметы его (и своей!) особенности. И в этом жители области не отличаются от жителей  любого другого региона.

Все хотят сохранить свою самобытность (идентичность!), то что позволит выделить Калининград из ряда типичных российских городов со стандартными проектами застройки, а калининградцев сделает непохожими на жителей других городов и регионов.

Конечно, в нашей области живут разные люди. Но активная часть населения хочет жить по-своему, быть нестандартной, более информированной, более раскованной, более свободной. Фундамент такого поведения, мне кажется, лежит в том самом прошлом, влияющем на настоящее посредством сохранившихся образцов материальной культуры, то есть бытие формирует сознание.