Танцы посреди Кёнигсберга

«Танцы под радиолло» с самого начала  умело прикидываются детективом. Правда, с не совсем обычной сюжетной канвой. Боевое перо советской журналистики, ведущего автора одной неназываемой, но явно очень авторитетной советской газеты, – Александра Подпаскова – отправляют в командировку в только что отвоёванную у немцев Калининградскую область, которая по-настоящему Калининградской то ещё не стала.

Скорее, регион представляет из себя странную, а порой и вовсе насквозь галлюциногенную реальность, где остатки немецкой готики и прусской дремучей мистики, как могут, сопротивляются наступающему имперскому советскому стилю.  

В эту «сумеречную зону» Подпаскова засылают с важной и опасной миссией. По области ползут упорные слухи, что началась Третья мировая война. Якобы американцы уже вовсю бомбят Минск и сбивают советские самолеты, а Красная армия несёт потери под Анкарой (книга писалась задолго до сегодняшних политических событий, но на удивление хорошо с ними рифмуется). Эти слухи рождают самую настоящую паранойю. Напуганные переселенцы бегут из области куда-нибудь подальше от надвигающегося фронта, что напрочь срывает руководству страны производственные планы на грядущую «пятилетку». Подпасков должен как-то разобраться с паническими настроениями жителей области (точнее написать, что все страхи безосновательны) и вернуть напуганных колхозников и прочих «строителей коммунизма» на рабочие места.

Но журналисту порой будет совершенно не до его важной государственной миссии. Новый «военный трофей» советской республики встречает его отнюдь не дружелюбно. В лесах можно запросто наткнуться на вооружённых бандитов (первая перестрелка начинается уже на вокзале), Калининградская область того времени напоминает что-то вроде «пиратской республики» из романов Рафаэля Сабатини, куда, словно магнитом, тянет криминальные элементы со всей страны. Но бандиты – они хотя бы из мяса и костей – зло понятное и привычное, с которым можно с равным успехом столкнуться, как в Москве, так и в Оренбурге. Калининградская же область таит в себе совершенно неожиданные, для воспитанного в русле диалектического материализма, сознания опасности. 

Жутковатая мистика – пресловутый исторический бэкграунд Восточной Пруссии – от которого этой земле, видимо, никогда не избавиться, растет тут буквально из трещин на асфальте.

И Подпаскову придется сильно постараться, чтобы попросту не сойти с ума.

Непривычный  для детективного жанра сюжет, который не укладывается в привычную формулу а’ля «а убийца – садовник», будет держать в лёгком напряжении и удивлять неожиданными поворотами до самого конца книги. Финал удивит и огорошит  читателя (особенно привыкшего к строгим и понятным лекалам детективного жанра) по-своему, хотя и окажется совершенно логичным.

Первое, что надо понимать про сюжетную канву «Танцев» – это то, что в отличие от большинства современных образчиков этого жанра, она не взята из ниоткуда.

Сам автор рассказывает, что вся фактура реальна на 90%, и ему порой приходилось сидеть по четыре часа в местном архиве просто для того, чтобы речь персонажей выглядела реалистичной.

В области, сразу после войны, действительно ходили подобные слухи о начале нового военного конфликта. Их происхождение, правда, слегка отличается от того, которое приводится в книге, но автор, понятное дело, имеет право на вымысел. И об этом у Адерихина есть даже реальная справка из архива. 

«Слух был настолько реален, что направляли пропагандистов (в том числе и армейских) в крупные города, чтобы они говорили, что войны нет», – рассказывает автор.

Случайно угадав с Турцией в качестве геополитического противника, автор выпрыгивает за рамки так называемой «жанровой литературы». Сводки российских новостей, которые последние дни 2015-го года были наполнены параноидальными поисками внешнего врага и достаточно криво выстроенной теорией заговора, сами собой превратили «Танцы под радиолло» из прозы «развлекательной» в прозу «социальную». 

«Я не ставил себе таких целей: проводить параллель с сегодняшней ситуацией. Но тем не менее так получилось: они есть. Люди не сильно изменились», – поясняет Александр Адерихин и добавляет, что надеется, что его книга не превратится в предсказание.

Вольно или невольно, но автор доходчиво показывает, к какому градусу кипения может привести общество одержимость войной. Запущенный слух начинает расти, как снежный ком, постепенно превращая весь регион в коллективный сумасшедший дом. Кто-то этим умело пользуется: военнослужащие выклянчивают у торговок на рынке товар подешевле, мотивируя это тем, что им скоро уезжать умирать на фронт. Впрочем, некоторые их сослуживцы на эту тему реагируют куда более болезненно: целая рота ходит к гадалке, пытаясь выяснить, удастся ли им выжить в новой бойне или нет.

Не последнюю роль в этом шизофреническом кошмаре про Третью мировую играет советская печать: Подпасков рано обнаруживает, что бороться ему придётся практически с самим собой. Газеты просто одержимы желанием разоблачить «воинствующий американский империализм» и его «приспешников». В результате «семя падает на добрую землю»: люди, благодаря СМИ, настолько были готовы к тому, что «Америка вот-вот нападёт», что нелепый слух принимают за реальную информацию. Это ещё больше приближает «Танцы» ко дню сегодняшнему, где медиа уже давно превратились в одно из главных орудий информационной войны.

Александр Адерихин поясняет: «В книге так и происходит – прямая параллель с тем, что происходит сейчас. Я встречаю приятеля. Он жалуется на то, что врач поставил ребёнку неправильный диагноз, жалуется, что гаишник поймал и откупаться пришлось. Но потом он начинает говорить: «Да ничего, нормально, нам бы только Америку на Северный полюс загнать». То есть ему плохо, его местные чиновники-взяткодатели обирают, но у него сверхзадача – загнать Америку на Северный полюс, и будет счастье. После этого врачи начнут ставить правильные диагнозы, перестанут брать взятки, и всё у нас будет хорошо».

Впрочем, книга Адерихина интересна не только тем, что даёт вполне себе понятную картину того, как талантливо запущенный медиа-вирус может парализовать всё общество.

«Танцы» с куда большим правом могут претендовать на звание «литературы о Калининградской области», чем большинство книг, издающихся за счёт регионального бюджета по программе правительства Калининградской области.

Если для местных поэтов область – это, как правило, леса вперемешку с полями и морским берегом (то есть образный ряд, который с равным успехом можно идентифицировать и с другими регионами России), то у Адерихина контекст Калининграда-Кёнигсберга узнается прекрасно. Его не перепутаешь ни с чем.

Москвич Подпасков открывает здесь для себя внезапно ожившую сказку Ханса Кристиана Андерсена. Но под кожей у этой кое-где сохранившейся почти игрушечной европейской архитектуры скрывается «Песочный человек» Теодора Амадея Гофмана – одна из самых жутких и кошмарных сказок знаменитого кёнигсбержца. Старуха-коридорная в простой советской гостинице подозрительно похожа на жабу, а потом у нее и вовсе вырастают селёдочные головы (которые, понятное дело, пытаются главного героя сожрать).

Вся калининградская реальность буквально соткана здесь из снов (которые с завидной регулярностью начинают сниться Подпаскову на новом месте) и галлюцинаций. В романе «Последний солдат империи» Александру Проханову идеально удалось показать болезненную реакцию советского человека на новую реальность 90-х: всё пространство превращается в галлюциногенный кошмар, по Красной Площади летят нетопыри и прочие монстры, оставляя за собой толстый слой помета. Адерихин подвергает своего главного героя примерно такой же пытке, что и Проханов, но только реакция тут возникает не на «развал империи», а наоборот на её новый кусок, который пока ещё до конца не инсталлирован.

Слишком многие вещи мешают Калининградской области превратиться в типичную советскую сероватую провинцию, где пролетариат утром идет на завод, а вечером с этого самого завода возвращается. Слишком много напоминает о какой-то сказке и чуде.

Имперский стиль потихоньку начинает брать своё, унифицируя всё и вся: улицы и населённые пункты получают новые названия (которые соответствуют уже советской, а не немецкой, мифологии). Но пока в них путаются даже переселенцы, предпочитая ориентироваться по немецким топонимам. И даже высшее командование капитулирует перед прусской мистикой и, когда наука оказывается бессильной, обращается к древней магии.

В реальной истории советский стиль «кёнигсбергщину» победил. Притом, хорошо известно, какими методами: улицы всё-таки обрели новые названия, а Королевский замок, как один из главных «вражеских» символов, попросту взорвали.  Но даже грозной советской машине не удалось полностью раздавить эту мистику. В 90-е, когда Союз распался, в регионе уже абсолютно на легальных основаниях вновь вспыхнул интерес к историческому наследию Кёнигсберга. В том числе, и к той его части, которая больше напоминала сюжеты третьесортных американских хорроров, чем историческую правду. Существование на калининградском телевидении передачи-страшилки «Тайны лаборатории "Кёнигсберг-13"» это только подтверждает. И хоть на сегодняшний день ее автор – Сергей Трифонов –пропал с телеэкранов, но истории про его отчаянные (правда, никогда не оканчивающиеся успехом) поиски Янтарной комнаты с удовольствием цитируют многие региональные СМИ.

«Я просто хотел показать какое-то проникновение двух культур. Пришли наши, и начинается для них такая галлюциногенная реальность. Как и в любом городе, здесь есть мифы и легенды. Есть очень много католических легенд, связанных с Орденом. Они потрясающие по своей готичности: пруссы сжигают рыцарей в парадных одеяниях, а у них изо рта вылетает белая голубка – символ Девы Марии», – резюмирует автор книги.