Кляйн Байнунен и вилла Фаренхайда
К югу от современного Черняховска, где равнинный ландшафт мягко переходит в волнообразную гряду холмов Озерского района, стоял когда-то Байнунен, дворец с роскошным старинным парком, зеркальными прудами и великолепной коллекцией произведений искусства – родовое гнездо семьи Фаренхайд. Сейчас это руины в окрестностях поселка Ульяновское недалеко от польской границы.
«Солевой» монополист
В истории имения Байнунен до сих пор много тёмных пятен и тайн. Со времён Средневековья эта земля имела очень большую цену. Некогда она принадлежала семье Шлибен, затем Лендорф, Дёнхофф и, наконец, Фаренхайд – самой богатой из купеческого сословия во всей Восточной Пруссии.
Один из предков этого рода переехал в Кёнигсберг из Ростока предположительно в 1500 году и прочно обосновался в Кнайпхофе. К сожалению, его имя и даты рождения и смерти не сохранились. Первый, о ком упоминается в летописях, – «солевой» монополист и коммерческий советник Фридрих Райнхольд Фаренхайд. Торговля солью приносила большие деньги. Благодаря поставкам её на фронт во время семилетней войны купец увеличил свой капитал. Тратил деньги он в основном на покупку земель и недвижимости на юго-востоке провинции.
В 1760 году Фаренхайд был избран в правление городского совета, а ещё через три года за неординарность, эрудицию, дальновидность и знание коммерческого дела, а также за честность и добропорядочность король Фридрих II назначил его прусским коммерческим советником с местом и правом голоса в Коммерц-коллегии. Действительно, Райнхольд был человеком незаурядным. Доброжелательным по отношению к другим, но чрезвычайно требовательным к себе.
Активно занимаясь благотворительностью, он основал в Кёнигсберге приют для бедняков, взяв на себя все расходы по строительству, и пожертвовал на поддержку нуждающихся 50 тысяч гульденов – ощутимые по тем временам средства.
Переселение в Байнунен
Единственному сыну и наследнику Фридриху Вильгельму Йоханну была уже уготована судьба госслужащего. Однако вопреки родительской воле он тайно завербовался в «чёрные гусары». За непослушание Райнхольд грозился лишить своего отрока наследства и всё своё состояние пустить на благотворительность и городские нужды. После усердных увещеваний родственников и просьб не карать сына так строго, отец смилостивился.
Первые упоминания о «чёрных гусарах» (или «гусарах смерти») появились в 1741 году – во времена правления прусского короля Фридриха Великого. Пятый гусарский полк, который и состоял из «чёрных гусаров», носил преимущественно чёрную форму, а его символом была мертвая голова (Totenkopf – нем.).
В Российской империи тоже были «чёрные гусары» – 5-й Александрийский гусарский полк. Но они именовали себя не «Чёрными», а «Бессмертными» . Существует легенда, что это полуофициальное наименование полк получил после сражения 14 августа 1813 года у Каубаха, где он составлял одну бригаду со своими союзниками – немецкими «чёрными гусарами».
Древнехристианский символ «Адамова голова» (или «Мертвая голова») , интерпретировался в традиции Русской армии как знак готовности умереть за Веру, Царя и Отечество, обретя таким образом бессмертие.
Благодаря усилиям друга семьи генерала фон Лоссов Фридрих был освобождён от дальнейшего прохождения службы и получил должность военного советника, а чуть позже вошёл в совет по управлению угодьями при правительстве Гумбиннена. Вскоре ему был пожалован титул дворянина.
Железнодорожная станция «Байнунен».
Между тем, сельхозугодия Фаренхайдов расширялись и управление ими занимало так много времени, что Йоханн вынужден был отказаться от госслужбы. И без того семья была сказочно богата. Владения простирались с юга Даркеменского округа до центра Велауского. В Западной Пруссии им принадлежало ещё владение Флатов и земли в Польше. А в 1793 году Фридрих Вильгельм Йоханн приобрёл у Дёнхоффов за 75 тысяч талеров Кляйн Байнунен (нем. Klein – Малый) и поселился там, как выяснилось, навсегда.
О Фаренхайдах говорили, что они могли въехать в Кёнигсберг, не сворачивая со своей земли. В округе Даркемен, кроме Байнунена, ему принадлежали унаследованные от отца угодья Медунишкен, Микальбуде, Ауэрфлус, Домбровкен и другие.
Наследник разумно занимался сельским хозяйством, имел самую современную на то время технику для возделывания зерновых и кормовых культур. Преуспел в животноводстве и прославился разведением племенных коров и чистокровных лошадей.
В личной жизни Фридриху Йоханну везло меньше. Из четверых детей трое умерли. Потеря любимой супруги и вовсе подкосила его здоровье. А тут еще наполеоновские войны с ужасающими последствиями, существенно ухудшившие материальное положение. Пришлось отказаться от части своих угодий в Гердауском и Велауском округах. В 1820 году Фаренхайд продал прусскому королю Фридриху Вильгельму III имение Флатов.
«Мудрец Ангераппа»
7 сентября 1834 года Фридрих Вильгельм Йоханн фон Фаренхайд умер. Ему было 88. Наследство принял 54-летний сын – Фридрих Хайнрих Йоханн.
В 1799 году он поступил в Кёнигсбергский университет, но не окончил его. Известно лишь, что с рекомендательным письмом Канта студент поменял место учёбы и уехал в Гёттинген. Много путешествовал, знакомился не только с ведением сельского хозяйства в Северной Америке, Франции, Швейцарии, Италии, Англии, но и перенимал опыт коневодства и искусства верховой езды.
Любовь к лошадям передалась от отца и стала смыслом всей жизни Фаренхайда. Вернувшись на родину, он вплотную занялся разведением чистокровных пород и стал владельцем второго по величине (после герцога Хольштайн-Аугустенбургского) конного завода на континенте. Кроме того, был сооснователем ипподромов в Кёнигсберге и Данциге.
В военные годы Фридрих Хайнрих Йоханн отличался жертвенной готовностью помогать нуждающимся крестьянам, поднял в деревнях на должный уровень школьное образование и рентабельность сельского хозяйства. Он был истинным патриотом своего отечества.
В 1822 году он уже был нотабли – личностью выдающейся, принадлежащей к высшим слоям общества. За свои заслуги получил звание «Мудрец Ангераппа». Король Пруссии привлекал Фаренхайда к рассмотрению новых законов, касающихся провинции.
Фридрих Хайнрих был женат на сестре университетского друга из Гёттингена Вильгельмине Леманн. В браке родилось четверо детей – сын и три дочери. Первая – Нинетта – умерла в раннем детстве и была похоронена в фамильном склепе в Ангераппе. В 1847 году рядом с ней упокоилась и супруга Фридриха Хайнриха. А двумя годами позже во время визита к Лендорфам в имении Штайнорт внезапно скончался и сам глава семейства.
После его смерти угодья были поделены между тремя детьми. Сын Фритц фон Фаренхайд унаследовал владения Кляйн Байнунен и Ангерапп. Фредерика Шарлотта с мужем Зигмундом фон Буяком – Большой Медунишкен и Ошнагоррен. Эмилии Генриетте фон Фаренхайд, состоявшей в браке со священником Войгтом, отошли владения Домбровкен и Ауэрфлус.
Последний из Фаренхайдов
Единственный и последний наследник по мужской линии и представитель прославленного рода Фритц фон Фаренхайд родился 31 октября 1815 года в Даркемене. Учился в королевском Фридрих-колледже в Кёнигсберге, изучал греческую литературу и историю религии. Кроме материальных благ он унаследовал от своих предков интеллект и способность к искреннему человеколюбию. Большое влияние на его воспитание оказал учитель колледжа и знаток античности Карл Лер, а также труды немецкого искусствоведа Винкельманна. С тех пор древний мир стал для Фритца идеалом, а служение искусству – целью всей жизни.
Частые и продолжительные поездки в Грецию и Италию только утвердили его в желании посвятить свою жизнь классическому искусству. Но этого было мало. На своей родине – в имении Байнунен – Фритц решил воссоздать античный мир.
Лучший друг майор Ульрих фон Зальпиус всячески его поддерживал. Отец же наоборот – считал мечты сына несерьёзными. Но, тем не менее, после окончания колледжа он отправил Фритца в Грецию, надеясь, что страсть к античности после длительного и утомительного путешествия у него поутихнет. Не тут-то было. Всё только начиналось. Еще одна поездка в Грецию, затем в Константинополь, Малую Азию, Иерусалим… В 1851 году, уже после смерти отца, Фритц впервые посетил Рим. С этого времени он и начал собирать свою коллекцию. Привозил из Италии, Парижа, Лондона гипсовые копии выдающихся произведений античной скульптуры. В то время они еще не были массовым товаром, которые можно было бы увидеть в каждом музее. Хорошие старинные копии высоко ценились и были гордостью любого владельца.
Скульптуры в парке поместья.
Перевозить гипсовые фигуры из-за отсутствия железной дороги (Восточная появилась лишь в 1856 году) приходилось морем, затем до имения на подводах. Это стоило не только больших усилий, но и огромных денег.
Большая перестройка в Малом Байнунене
Со временем в имении Фритца Фаренхайда шедеврам стало тесно, и в 1854 году он пристроил к особняку крыло в стиле барокко. Так появился Античный зал, который положил начало большим преобразованиям усадьбы. В том же году Кляйн Байнунен посетил король Пруссии Фридрих Вильгельм IV, который пришёл в восторг как от самого зала, так и от собранной Фаренхайдом коллекции произведений античного искусства.
Вскоре Фритцем овладела новая страсть – он увлёкся живописью итальянского Ренессанса. Покупал копии и оригиналы известных мастеров. Коллекция увеличивалась, для неё требовалось всё больше и больше места.
С королевским размахом, с приглашением лучших мастеров в 1862 году началось строительство дворца. По некоторым сведениям, архитектором его был берлинец Кристиан Август Ханеманн. Он и назвал своё творение – Вилла Фаренхайда.
Существует и такая версия, что автором проекта дворца был друг Фритца – немецкий скульптор Карл Конрад Альберт фон Вольф, ученик Кристиана Даниэля Рауха, а позже – профессор Берлинской академии художеств, автор статуи прусского короля Фридриха Вильгельма III на коне в Люстгартене, памятника Иммануилу Канту в Кёнигсберге и борющихся львов перед Новым музеем в Берлине. Хотя логичнее было бы полагать, что он был помощником и советчиком в обустройстве залов дворца и парковой территории.
В 1866 году (по другим сведениям в 1864-м) строительство было закончено. Здание состояло из трех частей – центральной, с более низкими боковыми строениями, и двумя поперечными крыльями. Выполненное в стиле позднего классицизма, оно отличалось парадным великолепием, чёткостью и изысканностью геометрических форм.
Боковой поперечный флигель гармонично завершал архитектурную конструкцию и придавал ей пластичность. Белоснежные статуи, копии античных скульптур, чаши и акротерии украшали фронтон и карниз и словно парили над незатейливыми очертаниями здания. Внешняя его сторона гармонично сочеталась с внутренним содержанием. Шедевры были распределены по залам, каждый из которых имел своё название: Колонный, Античный, Европа, Серый, Красный, Зал гравюр, Кори-зал, в котором нашли своё место древнегреческие статуи, и Кофейная комната. Стены её были выдержаны в дымчато-коричневых тонах. Коричневая мебель. Софа и кресла обиты узорчатым красным бархатом. Перед столом – два красивых стула в стиле позднего барокко. На стенах – 19 работ, часть которых – оригиналы Федерико Бароччи, Аньоло Бронзино, Гвидо Рени, Франческо Тревизани… В помещениях западного крыла располагался зал с кариатидами, где демонстрировались копии знаменитых фигур храма Эрехтейон из Афинского акрополя.
Байнунен. Схема дворцового парка (1925).
Схема расположения объектов поместья на актуальной карте (Яндекс).
На втором этаже находился Зелёный зал или Зал героев, где были собраны портреты выдающихся личностей европейской истории, политики, науки и искусства того времени.
Каталог коллекции занимал более 400 страниц. Здесь числились, например, 10 гравюр Корреджо, 7 – Гвидо Рени, 4 – Тициана, 33 гравюры по работам Рафаэля, созданные, скорее всего, Маркантонио Раймонди.
Художник-график Маркантонио Раймонди выпустил первый в истории тираж эротических гравюр, в том числе и с работ Рафаэля, сидел в тюрьме за распространение порнографии и пережил судебное разбирательство за подделывание Дюрера.
Кроме того, 67 оригинальных полотен украшали стены дворца: Гвидо Рени – «Распятие Петра», «Мадонна», Лука Джордано – «Похищение Европы», Хосе де Рибера – «Умирающий Себастьян», Карло Маратта – «Отдых при бегстве в Египет», Доменикино – «Иосиф с Христом-ребенком», Рафаэль Санти – «Святая Цецилия» (эта картина была в собственности папы Климента XIII). «Мона Лиза» великого Леонардо (лучшая копия) висела в рабочем кабинете фон Фаренхайда, которая для посетителей была открыта лишь в начале ХХ века. Здесь тоже было много предметов искусства. На мраморном полу лежал ковёр из древнегреческой Смирны, на белокаменном камине стоял бюст Афины. В кабинете было 35 картин. Среди них – оригиналы Анибалле Карраччи, Джорджоне и Франческо Солимене.
Фаренхайд покупал не только античные произведения искусства и живопись эпохи мастеров Возрождения и барокко, но и картины модных в то время художников, современников Фаренхайда – Ансельма Фойербаха (в русской интерпретации Фейербаха), Арнольда Бёдлера. Приобрёл и несколько прекрасных полотен последних немецких романтиков Карла Блехена и Иоганна Ширмера.
Английский парк
Везде уже витал дух вычурного раннего барокко, а Фритц Фаренхайд всё еще не переставал восхищаться чистыми формами классического искусства. Теперь его не устраивал старинный француского стиля парк с его правильными буковыми дорожками и клумбами. С южной стороны дворца на площади в 150 гектаров он разбил новый, гораздо больший – в английском стиле. Еще раньше, перед строительством античного зала, как раз в центре парковой композиции, Фаренхайд соорудил дорический храм и установил в нём копию скульптурной группы «Лаокоон и его сыновья».
Как известно, подлинная скульптура, которая была выполнена в бронзе в 200 году до н. э. в Пергаме, не сохранилась. Находящийся в ватиканском музее Пия-Климента «Лаокоон» работы греческих ваятелей Агесандра Родосского и его сыновей Полидора и Афинодора – тоже является мраморной копией, но с оригинала древнегреческого скульптора Фидия (ок. 490 г. до н.э. – ок. 430 г. до н.э.) и датируется второй половиной I века до н.э.
В мире существует несколько копий «Лаокоона», однако наиболее ценные только две – те, что в Ватикане и Байнунене. Последняя, к сожалению, безвозвратно утрачена.
Множество гипсовых скульптур уютно устроилось в новом парке с его прудами, озёрами, ручьями, обводным каналом и даже арыками. Регулируемая самоочищаемая гидросистема была закольцована с местными дренажными устройствами и подпитывалась из артезианского источника.
Скульптурная группа «Лаокоон».
Материал проиллюстрирован открытками из личной коллекции Августа Васильевича Соловьева, любезно предоставленными редакции в 2016-м году.
Ландшафтная архитектура парка формировалась с помощью лучших европейских парковедов. В результате получился целостный архитектурный ансамбль анфиладного типа. Вековые деревья прекрасно сочетались с декоративно подстриженными кустарниками – боскетами и экзотическими деревьями, привезёнными со всех частей света. Авенир Петрович Овсянов, калининградский краевед и историк, писал: «Здесь и сооружения, посвящённые нимфам, архитектурно обработанные гроты, альпийские горки, беседки из живых деревьев, смотровые площадки, фонтанчики и перголы – открытые галереи, перекрытые легкими навесами с вьющейся зеленью. При этом вся территория парка «оживлялась» более чем двумя сотнями античных скульптур, установленных на разновысоких постаментах по берегам озёр, вдоль парковых дорожек и среди лесных полян».
Конец Байнунена
Летом Фритц Фаренхайд открывал двери своего имения всем желающим приобщиться к миру искусства. Он был прекрасным экскурсоводом и учителем. А зимы проводил в Италии и возвращался оттуда, вдохновлённый прекрасными видами юга и благотворным воздухом, с приобретёнными или полученными в дар произведениями искусства.
Последние годы жизни Фаренхайд часто болел – нарушение кровоснабжения, астма, артрит коленных суставов. 8 июня 1888 года имение Байнунен осиротело. Ушёл последний представитель рода по мужской линии, четыре последних поколения которого вписали свои имена в историю Восточной Пруссии.
Фритц фон Фаренхайд был членом прусского господского дома в Берлине, почётным членом королевской академии искусств, почётным доктором философии университета Альбертина в Кёнигсберге. За год до смерти из рук прусского короля он получил высокую награду – Звезду ордена Короны.
Фритц фон Фаренхайд при жизни завещал, чтобы его не хоронили под мрачными сводами фамильного склепа дворянского поместья Ангерапп. Он выбрал место сам – в центре парка, восточнее дорического храма, рядом со своим большим другом майором фон Зальпиусом, под стройной колонной, которая поддерживает скульптуру «Надежда».
Карьера никогда не была целью Фритца фон Фаренхайда. Состоятельный наследник всё своё состояние щедро тратил на приобретение произведений искусства. На дело, которое, как он полагал, будет ещё долго служить жителям Восточной Пруссии. Поэтому в своём завещании он распорядился, чтобы после его смерти вход в музей был свободным для всех без исключения.
На надгробной плите слова, которые Фаренхайд выбрал для себя сам:
«Покидая этот мир, полный неудовлетворённых страстей, в смирении ожидаю великого откровения перед Господом».
Наследство майоратом перешло к Фридриху фон Буяку, сыну сестры Фредерики, взявшему фамилию Фаренхайдов. Следующим владельцем стал Вольфганг фон Альтенштадт, внук сестры Фаренхайда, который тоже взял его фамилию.
Судьба коллекции
В 1888-м она вошла в перечень достопримечательностей провинции, а чуть позже и всей Пруссии. Сегодня восточнопрусского архитектурного, ландшафтного, дендрологического и художественно-паркового заповедника Байнунен – восточного «Сан-Суси», как его иногда называли, больше не существует.
Во время Первой мировой войны здесь были захоронены погибшие воины. 11 сентября 1929 года на военном кладбище в дворцовом парке Байнунена был открыт памятник. Он был сложен из обтёсанных камней в виде пирамиды. Наверху – шар с изображением железного креста. Памятник до наших дней не сохранился.
В 1945 году часть дворца была взорвана, а уцелевшие художественные ценности, как сообщала местная пресса, реквизированы советской трофейной комиссией. И уточнялось, что в 1944-м часть коллекции была все же вывезена родственниками Фаренхайда, а часть закопана в парке.
«Deutsches Adelsblatt» («Немецкий дворянский листок») от 15 июня 1973 года писал, что перед первым наступлением русских удобоперевозимые предметы искусства, по желанию владелицы фрау Гертруды фон Фаренхайд, доставлялись в железнодорожнх вагонах во владение Флатов. Ценные оригиналы картин вынимались из рам и перевозились в Сопот, где их продали верному человеку.
Из воспоминаний переселенцев
Татьяна Никоноровна Надеждина приехала в Байнунен в 1946 году с семьёй из Брянской области по вербовке: «Много лет прошло, но и сейчас помню, что мы увидели здесь. Прежде всего, нас поразило обилие цветов. Ухаживали за ними несколько монашек, живших в небольшой парковой церквушке. Парк нам казался жилым, с людьми, потому что везде стояли белоснежные скульптуры. Кладбище тоже было похоже на парк. Ухоженные деревья, беседки, подстриженные декоративные кустарники, памятники с цепями и разные надгробия из разноцветных камней. Всё это было ограждено красивыми решётками.
Дворец, когда мы приехали, ещё целый стоял, только в середине его были небольшие разрушения и следы пожара. Каждая комната дворца имела свой цвет. На полках ещё стояли статуэтки, вазы, чаши, кувшины и скульптурные портреты. А сколько всего этого лежало на полках разбитым, расстрелянным и раздавленным, вместе с мусором!
В подвалах дворца и погребах находилось тушёное мясо в кадушках, капуста в больших чанах, сгнивший картофель и различные соки в бутылях. Пригодной в пищу оказалась только капуста. Помню, тогда здесь была большая немецкая пасека с сотнями ульев. Не умея обращаться с ними, мы только воспользовались медом, запасы которого были большими. Много посуды целой и битой оставалось в разных шкафах, сундуках и ящиках и на полках.
К сожалению, не смогли мы это сберечь. Не наше всё было, не родное, не наживное, а главное – ничейное. Постепенно начали разбирать дворец, ведь мы считали, что здесь жил сам Геринг. Это имя окружено ненавистью и презрением, а потому и жалости ни к чему не было. Крушили и разбирали всё подряд.
Гипсовые статуэтки и стенные лепные изображения дворца толкли в ступках, перемешивали с водой и белили квартиры. Потом зачастили к нам различные бригады и команды с предписаниями от военных. Грузили на машины и подводы всё, что можно было увезти. Вывозили сельскохозяйственный инвентарь, строительные конструкции, декоративные решётки и столбы, парковое оборудование, камины и сантехнические приборы, памятники, скульптуры, ёмкости для воды и топлива, мебель и дворцовое оборудование».
Загон для овец. Февраль 2017 г.
Авенир Овсянов, бывший главный эксперт ГУК «НПЦ по охране памятников», рассказывал, что существовал план музейного комплекса Байнунен. Уточнено место, где стоял огромный дворец в позднеклассическом стиле. Сейчас от него ничего не осталось. Вся территория перерыта «чёрными копателями». В зарослях до сих пор можно найти остатки колонн, части карнизов, лестничных маршей и перил. От некогда роскошного парка сохранились только заросшие кустарником дорожки и заболоченные пруды. Нарушена дренажная система, что привело к повышению уровня грунтовых вод. Нет и следов дорического храма. Бесследно исчез «Лаокоон».
«Жители посёлка не растаскивали экспонаты замка, но скульптуры, находившиеся в парке, разбивали», – рассказывала одна из жительниц Калининграда. Её муж, председатель колхоза, будучи пьяным, из ревности разбил скульптуру Аполлона, потому что супруга часто любовалась обнаженной фигурой юноши. А внук расстрелял из пистолета скульптуру Флоры.
Дворец несколько раз пытались взорвать. Однажды ночью загорелось здание с библиотекой...
Жительница Калининграда А. Смирнова рассказывала, что в начале 50-х годов отец возил их с сестрой в Байнунен. Там оставались еще скульптуры, а в сохранившихся комнатах она запомнила большие ракушки, которые они прикладывали к ушам. Они ей очень понравились, но когда уезжали, то ничего не взяли, всё осталось на месте. Примерно в 1955 году от дворца остались одни стены.
В феврале 2017-ого на территории бывшей усадьбы содержался домашний скот.
Источники:
А.П. Овсянов. «В руинах старого замка», «Сан-Суси на Востоке».
«Angerapper Heimatbrief», 1977 г.
Ph. Fr. von Bujak-Ramburg. «Fritz von Farenheid-Beynuhnen»
Prof. Dr. K. H. Olasen. «Schloß Beynuhnen und seine KunstsammIungen».
K. H. Czerlinski. «Fritz von Farenheid, Beynuhnen».
«Deutsches Adelsblatt», 15.6.1973 №.6. «Beynuhnen, Kreis Angerapp».
Prof. Dr. Fritz Gause. «Die Geschichte der Stadt Königsberg».
Prof. Dr. M. Hecht. «Führer durch Beynuhnen, die Kunstschöpfung Fritz von Farenheids».
Katalog des Farenheidschen Schlosses Beynuhnen in Ostpreußen.
Beiträge zur Geschichte des Ostpreußischen Grundbesitzes.
G. Krüger. «Beiträge zur Geschichte der Familie Farenheid».
Светлая память!
Автор и редакция выражают огромную благодарность директору Озёрского историко-краеведческого музея Августу Васильевичу Соловьёву (1937-2017) за предоставленную информацию и бесценную помощь в подготовке материала. Но, к сожалению, он уже нас не услышит. Совсем недавно наша земля потеряла одного из хранителей её истории, умного и замечательного человека. Ему было 80.
Август Васильевич был Почётным жителем Озёрского района. Последние 13 лет практически на голом энтузиазме тянул на себе музей. Изучал послевоенную историю, по крупицам «складывал» историю прусской земли, работал с первоисточниками, переводил их на русский язык, организовывал выставки, был прекрасным рассказчиком, чутким и ответственным человеком.
В Калининградскую область Август Васильевич приехал в числе первых переселенцев. Окончил Калининградский сельскохозяйственный техникум в Гусеве, затем инженерный факультет Ленинградского института механизации сельского хозяйства и педагогический факультет Московского института инженеров сельскохозяйственного производства им. В.П.Горячкина. Трижды осваивал по комсомольской путёвке целинные земли (однажды у него там случился инцидент с самим Леонидом Ильичем!). И 44 года преподавал в Озёрском техникуме механизации сельского хозяйства. С 2004-го и до последнего дня жизни Август Васильевич был директором Озёрского историко-краеведческого музея, который давно хотели закрыть. Теперь этому решению вряд ли кто помешает…
Светлая память Вам, Август Васильевич.
