Форты Кёнигсберга

Что же такое форт?

Часть форта, обращенная к фронту, называется напольной. Элементы форта в напольной части также именуются напольными: напольный вал, напольный капонир, напольная казарма и т.д. Противоположная часть форта называется горжевой (горжа форта), слева и справа располагаются фланки форта.

Важным элементом форта являются капониры — это казематированные помещения, расположенные на уровне рва, которые позволяют простреливать ров продольным огнем («фланкируют ров»). Если капонир предназначен для прострела рва в обе стороны, он называется полным или просто капониром, если ров из капонира простреливается в одну сторону — это полукапонир.

Подземную, хорошо защищенную землей и камнем галерею форта называют потерной. Иногда потернами называют только те галереи, что ведут в направлении от горжи к напольной части, а ведущие от фланка к фланку – просто галереями.

Ров вокруг форта имеет две стенки: та, что дальше от самого форта, называется контрэскарповой (контрэскарп), а та, что ближе — эскарповой (эскарп). Перед рвом располагается пустое, хорошо простреливаемое пространство — гласис. Он имеет уклон в сторону противника, профиль уклона стараются выбирать таким образом, чтобы пули и снаряды как бы «стелились» вдоль гласиса, позволяя не менять прицел при приближении противника.

Теперь, вооружившись знаниями об основных элементах форта, перейдем к истории их возникновения.

 

Империя требует новых крепостей

В 1862 году закончилось строительство второго вального обвода Кёнигсберга, частично сохранившегося до нашего времени в виде городских ворот, вальных сооружений в районе ул. Литовский вал и в парке «Южный», а также редюита бастиона «Астрономический» на Гвардейском проспекте. Начиная строительство этого колоссального сооружения, фортификаторы полагались на опыт войны с Наполеоном, но не учли того, как молниеносно в эти годы начнет развиваться артиллерия. Пока строился новый бастионный пояс, оружейники Европы освоили производство казнозарядных нарезных орудий, обладающих значительно большей дальностью стрельбы при увеличенном весе снаряда в сравнении с гладкоствольной артиллерией. Увеличился и темп стрельбы орудий. В результате крепость, спроектированная как первоклассная, к концу строительства не удовлетворяла главному условию, которое требовали от нее военные: она была не способна держать неприятеля на таком удалении, при котором он не мог бы забрасывать снарядами центр города. Причем какими-то модернизациями существующих укреплений преодолеть этот недостаток уже не представлялось возможным. Неизвестно, каким было бы решение, но тут у противоположных от Кёнигсберга границ Пруссии началась судьбоносная для нее Франко-прусская война 1870-71 гг. А потому вопрос о крепости Кёнигсберг пока просто отложили.

Эта самая война не только родила новое могучее европейское государство — Германскую империю, ее ход и итоги заставили пересмотреть все существующие фортификационные решения. Так что же такого там произошло?

А произошло то, что впервые за многие годы наступающей стороне (Пруссии) пришлось вести полномасштабные операции по взятию крепостей противника. Многие крепости оборонялись достаточно долго и упорно, но, тем не менее, всех возложенных на них задач не выполнили. Крепость Страсбург сдалась на 52-й день осады, хотя ее положение не было безнадежным. Но городские власти, устав терпеть постоянные бомбардировки артиллерией жилых кварталов, вынудили коменданта выбросить белый флаг. Крепость Туль сдалась по той же причине, но всего через 10 часов после начала штурма. Крепости Мец и Париж обладали огромными гарнизонами в 140 и 400 тысяч солдат, но огромные армии быстро истощили запасы продовольствия и потому были вынуждены капитулировать. Таким образом, из французской кампании естественными стали два вывода: необходимость любым способом предотвратить воздействие вражеской артиллерии на жилые кварталы города-крепости и недопустимость использования крепости как большой армейской казармы. В крепости должен оставаться достаточный для её обороны гарнизон, а полевые части призваны прикрывать крепость, находясь вне её пределов.

Эти выводы, а главное то, что теперь Германская империя обрела не только статус ведущей европейской державы с далеко идущими планами, но и неминуемых при этих планах потенциальных врагов, заставили германское военное ведомство спешно заниматься вопросами крепостного строительства. Были упразднены 14 крепостей из 50. Но зато из оставшихся 36 подлежали глубокой модернизации 29. В числе их и Кёнигсберг. Задача несколько облегчалась благодаря огромным контрибуциям, которые побежденная Франция выплачивала молодой Германской империи, и наличию у Германии дармовой рабочей силы в виде полумиллиона пленных французских солдат.

Модернизация крепости Кёнигсберг входила в число приоритетных задач, так как намечалось охлаждение российско-германских отношений. Ожидание этого было вызвано тем, что Германия в лице Бисмарка не собиралась выполнять данные в обмен на нейтралитет во Франко-прусской войне обещания по содействию в отмене положений Парижского мира, ограничивающих присутствие России в Черноморском регионе.

 

Крепость I ранга

Идея новых крепостей состояла в следующем: на отдалении 5–7 км от старой крепостной ограды строится кольцо фортов – мощных укрепленных долговременных артиллерийских позиций. Полевые части располагаются в промежутках между фортами. Таким образом, задача получившейся фортовой крепости сводится к удержанию противника на удалении 2–5 км от линии фортов, а в случае прорыва линии обороны, форты обороняются самостоятельно, сдерживая превосходящие силы противника. За это время армии предстоит перебросить на участок прорыва резервы и восстановить текущее положение на театре военных действий. Успешного противодействия фортов осадной артиллерии противника предполагалось добиться за счет качественно лучшей позиции, которой обладает гарнизон форта, что будет подробнее рассмотрено ниже.

Итак, уже в 1871 году главный немецкий инспектор крепостей Камеке поставил перед инженерным комитетом задачу спроектировать форт, который станет основой для всех немецких фортовых крепостей. В проекте следовало учесть итоги прошедшей войны, форт должен быть обширным, вмещать значительный гарнизон и артиллерийское вооружение, а также все необходимое для долговременной обороны в условиях полной изоляции. Перекрытия форта должны иметь толщину кладки не менее 1 метра, а обваловка должна достигать толщины 5 м, взамен принятой до этого 1,8 м. Примечательно, что немецкие фортификаторы обратились за советом по размещению артиллерии к знаменитому русскому военному инженеру Эдуарду Ивановичу Тотлебену. И уже вместе с ним была выработана концепция распределения основной артиллерии крепости на полевых позициях рядом с фортами и в промежутке между ними. Таким образом, уже в конце XIX века в ходе строительства фортов значение артиллерийских позиций непосредственно на территории фортов стало второстепенным. Это важный момент, позволяющий осмыслить истинную роль фортов Кёнигсберга во время их штурма в апреле 1945 года.


Центральный вход в форт № 3 «Король Фридрих III».

Строительство форта №3, названного по месту расположения «Кведнау», шло уже два года, когда, наконец, был готов проект германского типового форта. Вероятно, это обстоятельство и стало причиной того, что Форт №3 получился крупнее и развитее всех остальных. Зато все остальные большие форты (кроме форта №7) были теми самыми «германскими типовыми фортами» без всяких «но».

Теперь у Кёнигсберга было два оборонительных кольца — внешнее и внутреннее. По занимаемой площади и мощи фортификационных сооружений Кёнигсберг стал одной из крупнейших крепостей своей эпохи. А потому получил звучный статус крепости I ранга.

 

Что нам стоит форт построить

Идея типового форта решала массу проблем. Типовое всегда дешевле оригинального. Для типовых работ легче подготовить инженеров и строителей, а для типового гарнизона — солдат. Их обучение можно начинать еще до постройки форта на другом аналогичном объекте. Германский типовой форт имел еще одну технологичную изюминку — для его строительства не требовались ни подвоз, ни отвоз грунта. Обваловка производилась грунтом, разработанным при обустройстве рва и внутренних двориков. Первоначальная толщина кирпичных стен и перекрытий была не менее 1 м. 


Оригинальная схема форта №11 «Дёнхофф».

Устройство форта достаточно несложное. Если вы взглянете на схему форта, то увидите, что состоит он из двух валов – напольного и горжевого, в теле которых располагаются казармы с теми же названиями. Напольная казарма содержала в себе боевые помещения, горжевая — бытовые. Конечно, при круговой обороне все помещения становились боевыми. От горжи к напольному валу идет хорошо обвалованная главная (центральная) потерна (ЦП), которая начинается с единственного входа в форт (Вх). Потерна разделяет собой левый и правый дворики (ЛД и ПД). Во время штурма особую роль приобретают напольный капонир (НК) и два полукапонира (ЛПК и ППК). В капонирах устанавливались 3,7-см скорострельные револьверные пушки, которые успешно решали задачу обороны рва от прорвавшегося неприятеля. Фланкирование рва со стороны горжи осуществлялось разными способами. На схемах оно происходит из горжевой казармы бастионного начертания и играющего роль горжевого капонира входного сооружения. Иногда на фланках вместо бастионного начертания использовались дополнительные горжевые полукапониры, а иногда обходились фланкированием только из одного горжевого капонира.

В чем же заключалось преимущество артиллерийской позиции на напольном вале форта относительно позиции противника в поле перед фортом? Орудия форта располагались с превышением по уровню относительно гласиса в 4-6 м, а относительно противника и до 20 м.

Таким образом, при расположении противника в зоне досягаемости настильным огнем форт имел преимущество по дальности стрельбы в несколько сот метров. Но начиналось все раньше, когда противник приближался к линии фортов километров на 5–7. Позиция орудия на форте позволяла вести как настильный, так и навесной огонь, обеспечивающий максимальную дальность стрельбы. Артиллерийская дуэль на таких расстояниях тоже давала преимущество форту. Канониры его гарнизона получали точное целеуказание, т.к. с высоты вала форта местность была как на ладони, кроме этого все основные ориентиры были пристреляны заранее. Наступающий же противник при стрельбе из тяжелых орудий навесным огнем очень плохо представлял, куда ложатся его снаряды, т.к. попадание в ров перед фортом, во внутренний дворик или в ров за фортом для наблюдателя давали схожие картины разрывов снарядов. Поэтому скорректировать огонь по дальности для атакующей стороны было гораздо сложнее. А теперь представьте, что батарея тяжелых орудий делает один залп в 2–4 минуты. То есть пристрелка могла занять весьма продолжительный промежуток времени. А при смене позиции, так как она легко накрывалась огнем с форта, пристрелку было необходимо произвести заново.

Преимущество в позиции и защищенности — вот главная идея форта.

Между тем форт, как артиллерийская позиция, имел и массу недостатков, часть из которых имелась изначально, другие начали сказываться в более позднее время. Поскольку орудия форта располагались открыто для навесного огня, то стоило полевой артиллерии противника пристреляться по форту, как ее огонь приводил к большим потерям в артиллерии и орудийной прислуге. Когда получили развитие средства контрбатарейной борьбы, объект, подобный форту, накрывался артиллерией среднего калибра за несколько минут. Это приводило к выходу орудий из строя и невозможности вывести на позиции резервные орудия.

Таким образом, форт выводился из борьбы без пробития перекрытий казематов, исключительно за счет массированного огня не самых мощных средств поражения. Подобный недостаток преодолевался устройством так называемых бронебашенных фортов, артиллерия которых устанавливалась в бронированных башнях, которые не пробивала артиллерия полевая, а тяжелая осадная могла повредить башню лишь при целом ряде благоприятно сложившихся обстоятельств. Но в Кёнигсберге форты не имели подобных бронированных элементов за исключением броневого наблюдательного колпака. Через его амбразуры командование форта могло без риска для себя контролировать обстановку, но только по фронту форта. Такие колпаки были установлены на фортах № 2, 3, 5, 6, 10, 11.

 

Извечная борьба щита и меча

Форты начали модернизироваться буквально сразу после постройки. Причиной необходимости модернизации стала всё та же возрастающая мощь артиллерии. Не успели все 12 больших фортов войти в строй, как появление новых бризантных снарядов и пироксилинового пороха поставило под сомнение эффективность новых крепостных сооружений. Стрельбы на полигонах показали, что для новых орудий особой мощности метровый кирпичный свод не является преградой. Заглубление снаряда в землю перед разрывом достигало 5 м. И если даже находившийся под земляным валом кирпичный свод не разрушался, то мощная ударная волна откалывала с обратной стороны кирпичного перекрытия множество осколков кирпича, которые поражали живую силу, укрывавшуюся в казематах. Но и сквозная пробоина такого перекрытия становилась скорее правилом, чем исключением.

Второй проблемой, с которой столкнулись фортификаторы, стала увеличившаяся дистанция стрельбы артиллерии. Находясь в 5–7 км от крепостной ограды, форт уже не мог гарантировать защиту городских кварталов от вражеского огня.

Третий аспект мы уже упоминали — это уязвимость артиллерии на валах форта. А четвертой неприятностью стало то, что приспособленный к круговой обороне форт становился «каменным мешком» для его гарнизона, стоило противнику только блокировать единственный вход в форт. Выбраться из него, было не проще, чем попасть внутрь.

То есть блокированному форту предлагалась только пассивная оборона, без возможности вылазок и деблокады силами гарнизона. И даже помочь спешащим на помощь деблокирующим войскам гарнизон форта тоже не мог.

Первый выявленный недостаток преодолели относительно легко: была проведена модернизация казематов форта. Кирпичные постройки засыпали метровым слоем песка. Сверху накладывался слой липкого бетона толщиной так же в один метр. После этого восстанавливалась земляная обваловка. Подобным образом были усилены все значимые фортовые помещения и постройки. Во второстепенных, а также там, где устройство песчано-бетонной подушки было невозможно, ограничились защитой кирпичной кладки гофрированным металлом изнутри. Между кирпичом и металлом делалась небольшая песчаная прослойка. Подобное устройство получило название противоосколочной защиты, так как служило для предотвращения образования кирпичных осколков внутри помещения.

Возросшую дальность осадной артиллерии решено было нейтрализовать усилением полевых контрбатарей, которые должны были оперативно выявлять и подавлять обстреливающие город вражеские орудия.

Третье решение было фатальным для ведущей роли фортов в обороне города. С фортов было решено убрать всю крупнокалиберную артиллерию. Теперь она располагалась только на примыкающих к форту батареях и на полевых позициях. Конечно, орудия от этого не стали более защищенными, но теперь их было сложнее обнаружить, а в случае обнаружения, позиция могла быть быстро поменяна. Несколько позднее и артиллерия среднего калибра также покинула фортовые валы. Остались только револьверные пушки в капонирах для защиты самого форта от штурма.

Четвертый вопрос решили не столь кардинально, установив на некоторых фортах дополнительный блокгауз для прикрытия входа. Эффективность этого мероприятия, прямо скажем, выглядит сомнительной.

Анализируя проведенные изменения, можно понять, что они стали агонией самой идеи фортовой крепости и крепостной фортификации вообще. Ее главную составляющую – форт можно было и дальше укреплять и обваловывать, но неуклонно терялась его роль как ключевого узла обороны.

Форт неминуемо превращался в глухой бункер, способный в лучшем случае некоторое время защищать сам себя. И хотя к началу Первой мировой войны форты еще находились в строю, их время прошло. Огромные армии требовали таких же масштабных укрепленных районов. Наиболее опасные направления, откуда можно было ожидать нападения, теперь перегораживали эшелонированные долговременные оборонительные линии (как линия Мажино, к примеру). И если старые фортовые крепости и находили в них место, то лишь как элемент, причем далеко не самый надежный.

До конца XIX века в фортах произошли еще некоторые изменения:  там, где позволял ров, в его контрэскарпе соорудили казематированные помещения — кофры. Они были соединены с центральной потерной подземными ходами подо рвом. Назначение кофров было такое же как у капониров — простреливать фланговым огнем ров. Только кофры были удобнее тем, что до того, как солдаты противника не попали в ров, как-то обстреливать его, а значит облегчить себе штурм, они не могли. Кроме этого ров оборудовали противоштурмовой решеткой с мощными острыми зубьями.

А еще чуть позже форты электрифицировали. Причем имелось как внешнее энергоснабжение, так и автономное.

 

Старая гвардия рвется в бой

И все-таки это случилось. Казалось бы, уже отправленные на пенсию, форты Кёнигсберга были снова призваны в действующую армию. В начале 1945 года, когда по территории Восточной Пруссии покатился вал из огня и стали, пройдя за две недели до самой ее столицы, впервые со времен восстания пруссов-язычников в 1260 году Кёнигсберг не спустил флаг перед наступающим противником. Комендант осажденного города-крепости генерал Отто Ляш получил недвусмысленное указание оборонять столицу Восточной Пруссии до последнего защитника. Но, в отличие от отдававших такой приказ фюреров разных калибров, человек он был военный, а потому понимал, что в сложившейся ситуации промежуток от гибели первого защитника крепости до последнего может оказаться не таким уж длительным по времени. По сути, части Красной Армии могли завязать бои за город с ходу. В самом конце января 1945 в городе царил хаос, оборона не была должным образом подготовлена. Дело шло к непредсказуемому по потерям противостоянию неподготовленной обороны неподготовленному штурму... 

Но советское командование в лице маршала Василевского и его штаба выбрало наиболее взвешенное решение взять в город в кольцо, а его штурм начать только после тщательной подготовки и восполнения потерь в предназначенных для штурма города армиях 3-го Белорусского фронта.

Случившаяся пауза позволила коменданту осажденного города полностью овладеть ситуацией. Судя по мемуарам, Отто Ляш не был оголтелым нацистом, готовым не моргнув умереть только потому, что так пожелал фюрер. Впрочем, и поступить вопреки воле Гитлера — сдать город без боя, в силу ряда причин Ляш не мог. Его мемуары о событиях тех дней преисполнены нотами безнадежности и обреченности. Но, похоже, он все-таки не терял надежду, что город так и останется в статусе осажденной цитадели вплоть до капитуляции высшего командования в Берлине.

Так или иначе, но при устройстве обороны игнорировать наличие у Кёнигсберга фортов генерал Ляш не мог. Геббельс тут же объявил фортовый пояс «ночной рубашкой Кёнигсберга», в которой он может спокойно спать, не опасаясь противника. Каким образом, ночная рубашка спасает от смертоносного оружия, он, правда, не объяснил.

Генерал Ляш (по крайней мере, в мемуарах) был о прочности этой «рубашки» иного мнения. Он пишет, что линия обороны вынужденно прошла по линии старых фортов. Это очень верное определение роли фортов – они есть, это лучше, чем их нет. Но если бы их не было, оборона все равно была бы на этом рубеже. Во-первых, потому что здесь пролегает очень удобная рокада, известная нам сейчас как окружная дорога. Во-вторых, потому, что именно перед этими рубежами остановилась Красная Армия. Сзади городские окраины, впереди поле. Между ними окружная дорога. Удобнее позиции быть не может. А форты – приятный довесок к этому.

Здесь следует уточнить, что к моменту окружения Кёнигсберга у его гарнизона оставалось уже 14 фортов из 15. Казус случился с фортом №9 «Дона».

Обстоятельства, при которых этот форт был потерян немецкой стороной, до сих пор окончательно не выяснены. В прежние времена это породило массу легенд, которые встречались даже в серьезной литературе по штурму Кёнигсберга. Вряд ли стоит перечислять все варианты, как преподносились события у этого форта, но современная их версия такова: в ночь с 29 на 30 января 1945 года подразделения 11-й гвардейской армии генерала Галицкого вышли к форту №9. А дальше наша и немецкая версии развития событий серьезно расходятся. Немецкие источники и прежде всего комендант Ляш утверждают, что русские с ходу (едва ли не случайно!) проскочили в форт на танках (или самоходках), а обнаружив под гусеницами капониры,  потребовали капитуляции форта. В ответ на это гарнизон форта (две роты выздоравливающих, взвод фолькштурма и радиотелефонный взвод во главе с двумя офицерами приняли решение взорвать форт, после чего был подорван арсенал, и большая часть гарнизона погибла под его обломками.

Наша версия выглядит убедительнее: к форту подошла разведрота 11-й гвардейской армии и обнаружила, что гарнизон форта из ряда вон плохо несет караульную службу. На подмогу был вызван 41-й отдельный штурмовой инженерно-саперный батальон, бойцы которого подорвали контрэскарп рва. Под прикрытием огня из автоматов и пулеметов саперы заложили 200-килограмовый фугас, чтобы подорвать напольный капонир, огонь из которого препятствовал штурму форта. Мощный взрыв вызвал детонацию боеприпасов внутри форта, отчего его перекрытия обвалились на значительных участках, а оставшиеся в живых защитники потеряли всякую волю к сопротивлению и сдались в плен.

Как бы то не случилось, но падение форта №9 «Дона» наглядно показало всю уязвимость форта, как опорного узла обороны. Более того, фортовое кольцо уже было прорвано в одном месте, и образованный плацдарм угрожал прочности всей южной линии обороны города.

Зато остальные форты не только остались в руках немецкой армии, но и продолжали укрепляться в ожидании грядущего штурма. Прежде всего их усилили проволочными заграждениями и минными полями. На валах дооборудовали стрелковые позиции.

Вооружение гарнизонов фортов было представлено, главным образом, винтовками и пулеметами. Артиллерийское вооружение самих фортов состояло из легких орудий малых и средних калибров, а также минометов. Устанавливать здесь тяжелое вооружение было нецелесообразно в виду невозможности маскировки форта как артиллерийской позиции. Более мощная артиллерия (105-мм легкие полевые гаубицы) располагалась на примыкающих к фортам позициях. Большим просчетом немецкого командования стало отсутствие на фортах действенных противотанковых средств, прежде всего противотанковой артиллерии (имеющиеся в наличии 37-мм пушки были действенны только против легких танков). Этот факт значительно ускорил падение фортов, оказавшихся в полосе наступления советских войск.

Форты Кёнигсберга стали объектом пропаганды как немецкой, так и советской. Причем обе стороны делали упор на мощь и неприступность этих сооружений, вот только цели были разные: гитлеровцы в безнадежной ситуации подымали моральный дух защитников Кёнигсберга, советские политработники готовили бойцов к ожесточенным и кровопролитным боям, справедливо полагая, что лучше переоценить обороноспособность  противника, чем недооценить. Собственно эта пропаганда и стала основой штампа о Кёнигсберге как о первоклассной крепости. Не было в то время уже первоклассных крепостей, прежде всего в силу того, что сами крепости были пережитком прошлых эпох.

Впрочем, когда обе стороны в воззваниях и наставлениях называют средневековый орденский замок «цитаделью крепости Кёнигсберг», то становится понятно, что все это сугубо борьба за умы и дух солдат, а не элементы военной науки.

 

«Ночная рубашка» против артиллерии особой мощности

Момент истины для кёнигсбергских фортов наступил 2 апреля 1945 года, когда началась артиллерийская подготовка штурма города. Четыре дня форты в полосе наступления Красной Армии методично подвергались обстрелу из всех доступных артиллерийских систем среднего и крупного калибра, а также большой и особой мощности. Такая продолжительная артподготовка проводилась впервые в течение всего хода войны, а потому была согласована на самом высшем уровне — Верховным главнокомандующим. В целом план артиллерийского наступления был таков: в первый день производится разведка целей артиллерией калибра до 152 мм. Артиллерийские наблюдатели должны были засекать попадания в кирпичные и бетонные конструкции и фиксировать разрушение земляной обваловки. Далее в дело вступает артиллерия большой и особой мощности. Первая была представлена под Кёнигсбергом трофейными 211-мм орудиями К.38 и отечественными гаубицами Б-4 калибром 203 мм. Ее задачей было разрушение 120–160-килограмовыми снарядами дотов и блиндажей в полосе наступления.

Против фортов же предлагалось использовать самое мощное из имеющегося у Красной Армии оружия – 280-мм мортиры БР-5 и еще дореволюционные 305-мм гаубицы образца 1915 года с массами бетонобойных снарядов 246 и 377 кг соответственно.

Объяснимо и столь длительное время, отведенное на обстрел фортов перед штурмом: орудия особой мощности при слаженной работе расчета посылают один снаряд в цель примерно за 6 минут. В час – 10 снарядов. За апрельский световой день — 100. А для разрушения фортов по расчетам, приведенным командующим артиллерией Земландской группы войск (бывш. 1-й Прибалтийский фронт) Н.М. Хлебниковым, понадобилось бы примерно 250-300 снарядов. При этом для засечки перелетов и недолетов работать по форту должно одно или максимум два орудия. К тому же орудие особой мощности — это изделие штучное, под Кёнигсбергом их находилось не намного больше, чем целей, которые им необходимо было разрушить. 280-мм мортиры и 305-мм гаубицы — это орудия не совсем обычные. Крайне не мобильные. Для разрушения мощных сооружений они выставляются на позиции так, чтобы угол возвышения орудия соответствовал наивыгоднейшему углу вхождения снаряда в преграду. Зачастую место для позиции совершенно не способствовало скрытости установки орудия и защите от ответного огня, но необходимость стрелять именно из этого места не оставляла артиллеристам выбора. Днем орудия особой мощности прикрывались от огня противника средствами контрбатарейной борьбы, которые должны были незамедлительно определять координаты вражеских орудий и подавлять их огнем артиллерии среднего и крупного калибра.

Ночью артиллерия прикрытия вела непрерывный беспокоящий огонь, чтобы не дать гарнизону форта вывести орудия на позиции и ремонтировать повреждения инфраструктуры форта.

Вот как выглядят результаты стрельбы по форту №5 из донесения командования 245-го Отдельного Гумбинненского Артиллерийского Дивизиона Особой Мощности Резерва Главного Командования (245 ОАД ОМ):

За день дивизион выпустил по форту 131 снаряд. Попаданий – 35, из них:

– 8 снарядов дали сильное пламя и резкий звук: это свидетельствует, что снаряд попал в бетонную преграду, но не пробил ее.

– Получено 8 глухих разрывов с медленным выходом дыма, эти разрывы свидетельствуют о сквозном пробивании.

– 2 попадания дали серую пыль, это свидетельствует о разрушении преграды.

– 14 попаданий в бугры форта, видны были разлет земли, досок, щепок, тряпок, бумаги.

– Несколько попаданий получено в противотанковый ров, виден разлет водяной пыли.

– Во время пристрелки один снаряд дал тройной взрыв, видимо разорвались мины.

– Разрывы снарядов слева и спереди форта подорвали мины на минном поле на трех участках.

2 апреля к 18.00 подвезено 150 снарядов.

Также в донесении отмечается, что ночью противник произвел 11 выстрелов в ответ, снаряды калибром 105 мм вреда дивизиону не нанесли.

 

Окончательно же итоги обстрела фортов были подведены специальной комиссией 3-го Белорусского фронта, производившей осмотр фортов после штурма. Были зафиксированы следующие результаты:

– Форт №4 226-й ОАД ОМ РВК. Мортиры Бр-5 (280 мм). 100 попаданий, пробоин 9.

– Форт №5 245-й ОАД ОМ РВК. Мортиры Бр-5 (280 мм). 73 попадания, пробоин 2.

– Форт №8 329-й ОАД ОМ РВК. Гаубицы обр. 1915 (305 мм). 78 попаданий, пробоин 5. Полностью уничтожен один полукапонир.

– Форт №10 330-й ОАД ОМ РВК. Гаубицы обр. 1915 (305 мм). 172 попадания, пробоин 2. Разбит наблюдательный бронеколпак.

– Форт №5а – 280 снарядов 280 мм и 74 снаряда 203 мм. 90 попаданий в форт. 4 попадания непосредственно в казарму. Пробоин нет.

– Было выявлено, что вся не укрытая в казематах вражеская артиллерия была уничтожена артиллерийским огнем.

Комиссией была отмечена высокая боевая выучка подразделений артиллерии особой мощности, но также указывалось, что мощность отечественных артсистем недостаточна для полного разрушения фортификации подобного типа. Впрочем, 280-мм мортиры и 305-мм гаубицы являлись разумным пределом мощи сухопутной ствольной артиллерии, и впоследствии более мощные системы на вооружение ВС СССР не принимались.

 

Штурм

Как известно, штурм крепости Кёнигсберг начался 6 апреля 1945 года. Основные ударные силы составляли специально созданные и обученные боям в хорошо укрепленных городских кварталах штурмовые группы 11-й гвардейской армии на юге (командующий гвардии генерал-полковник К.Н. Галицкий) и 43-й и 50-й армий на севере (командующие генерал-лейтенант А.П. Белобородов и генерал-лейтенант Ф.П. Озеров). И хотя предварительные данные говорили о том, что форты №8 и №10 в полосе наступления южных сил и №4, №5, №5а, №6 в полосе наступления северной группы войск серьезно разрушены, штурмовым отрядам было дано указание в лоб форты не штурмовать, обходить их, блокировать силами выделенных для этого батальонов, остальным войскам продолжать общее наступление.

Дальнейшие события показали, что решение это было абсолютно верным. Разрушения казематов обстрелянных фортов оказались менее значительными, чем свидетельствовали данные артнаблюдений. Лобовой штурм фортов привел бы к многочисленным и неоправданным потерям.

 

Карта расположения фортов Кёнигсберга на основе Яндекс.Карты Калининграда.
Голубыми кругами обозначены форты, защитные рвы вокруг которых заполнены водой.
Ров вокруг форта №1 «Штайн» в настоящее время заполнен водой, хотя по проекту он должен быть сухим.

 

Судьба фортов

Форт №1 «Штайн» находился на второстепенном направлении. По свидетельству генерала Ляша, комендант форта №1 Фогель был застрелен собственным вахмистром, потому как не собирался капитулировать и был настроен сражаться до последнего солдата. Прикрывавшие форт пехотные части были отозваны с позиций для организации прорыва в направлении Пиллау. Оставшись без прикрытия, окруженный советскими войсками и подверженный непрерывному обстрелу, форт капитулировал утром 9 апреля.

Форты № 1а «Грёбен», № 2 «Бронзарт», № 2а «Барнеков» были заняты подразделениями 50-й армии утром 9 апреля после незначительного огневого воздействия и отступления их гарнизонов, которые получили приказ покинуть укрепления до того, как окажутся полностью отрезанными от основной группировки в Кёнигсберге.

Форт №3 «Король Фридрих III» наши войска обошли еще до того, как пришел приказ оставить форт. Небольшие боестолкновения были в окрестностях форта, затем артиллерия обстреляла горжевую казарму форта, после чего рано утром 9 апреля начался штурм, впрочем, закончился он достаточно быстро — форт капитулировал уже к 8 часам утра.

Форт № 4 «Гнейзенау» оказался в полосе наступления 206-й и 216-й стрелковых дивизий 43-й армии. Уже 6 апреля форт был блокирован и методично обстреливался орудиями самоходок (помните об отсутствии на фортах противотанковых пушек?!). Огонь самоходной артиллерии загнал немецких солдат в подземные казематы. Никакой возможности противостоять блокирующим форт силам у гарнизона не было и дело шло к последнему штурму и рукопашной в галереях форта. Однако, к 8 часам утра 7 апреля было принято решение до последнего солдата не драться, а сдаться на милость победителю.

Форт №5 «Король Фридрих Вильгельм III» сражался наиболее упорно. 6 апреля в 10 часов утра началась артподготовка, в ходе которой форт не вел ответного огня. Штурмовые группы 801-го и 802-го полков обошли форт, продолжили бои в городских пригородах, чем отрезали форт от сил прикрытия. Штурм форта возложили второй эшелон — 1-й батальон 732 полка с приданной ему артиллерией. Амбразуры противника были накрыты артиллерийским и пулеметным огнем. Саперы сперва подорвали контрэскарп, благодаря чему стал возможен спуск в ров. Затем под прикрытием пулеметного огня и маскирующих дымов они форсировали ров, заложив и подорвав заряды у стены казармы. В это же время, по свидетельству ряда источников, по блокгаузу, защищавшему вход в форт, три прицельных выстрела произвела 280-мм мортира. Мортира била прямой наводкой, что запрещалось наставлением по стрельбе из этого орудия. При этом блокгауз был полностью разрушен, а один из пристрелочных снарядов пробил сквозную дыру в стене горжевой казармы.

После этого на штурм пошли бойцы-пехотинцы. За два дня штурма дело дошло до штыковых атак в казематах форта. Форт капитулировал только 8 апреля около 9 утра.

Форт №5А «Лендорф» оказался в полосе наступления 33-й гвардейской и 87-й гвардейской дивизий 43-й армии. 6 апреля к 18-00 он был блокирован 262-м полком 87-й гвардейской дивизии, шедшим во втором эшелоне наступления. В течение час артиллерия 337-го самоходно-артиллерийского полка подавила все огневые точки на территории форта. Саперы приготовили фугасы для подрыва его казематов. В 19.45 часов командованию форта был выдвинут ультиматум о немедленной сдаче форта. Сдавшимся гарантировалась жизнь, а раненым — медицинская помощь. 7 апреля в 3 часа ночи форт выбросил белый флаг. В плен сдались 194 его защитника.

Форт №6 «Королева Луиза» получил свою порцию снарядов 280-мм калибра и уже 6 апреля вступил в бой с наступающими 24-й гвардейской и 319-й дивизиями 43-й армии. Форт был блокирован и атакован при помощи самоходных артиллерийских установок ИСУ-152 (и снова вспоминаем, что на фортах не было противотанковых средств!) и двух пехотных батальонов под командованием майоров Зенова и Николаенко. Два дня гарнизон сражался в полной осаде, а когда все возможности обороняться были исчерпаны, попытался прорваться из форта в город. Часть солдат была уничтожена советскими войсками, остальные сдались в плен.

Форт №7 «Герцог фон Гольштайн» к исходу дня 8 апреля оказался отсеченным от осажденного Кёнигсберга встретившимися частями 11-й гвардейской и 43-й армии и потому в обороне города непосредственного участия не принимал. Он был взят в ходе начавшейся операции по полному освобождению Земландского полуострова от немецко-фашистских войск.

Форт №8 «Король Фридрих I» находился в полосе главного удара 11-й гвардейской армии. В этом направлении наступление вели 16-я гвардейская, 18-я гвардейская и 84-я гвардейская дивизии. Форт был блокирован 243-м полком 84-й гвардейской дивизии, штурмовые группы продолжили наступление на Кёнигсберг. К 18 часом 6 июня форт оказался полностью отрезанным от остальной группировки противника. Гвардии майор Романов, руководивший батальонами с приданной им артиллерией, вызвал для подкрепления два взвода фугасных огнеметов. Операция по взятию форта началась на рассвете 7 апреля. При взятии форта использовалась маскирующая дымовая завеса. Она позволила подобраться советским солдатам к контрэскарпу рва, откуда они начали массированный обстрел из огнеметов амбразур напольного капонира. Личный состав в капонире получил ожоги, начали детонировать боеприпасы. Сосредоточение внимания на напольной части форта привело к ослаблению обороны горжи, этим воспользовалась 1-я рота, которая под прикрытием пулеметного огня преодолела мост и стала забрасывать гранатами амбразуры горжевой казармы. Используя непростреливаемое пространство, перебрались на напольный вал солдаты 2-й роты и огнеметных взводов.

Огнеметчики стали заливать горючую жидкость в вентиляционные трубы. Первые же пожары в казематах вынудили гарнизон форта капитулировать. Произошло это к 11 часам утра 7 апреля. В плен сдалось около 100 солдат и офицеров. Среди сдавшихся было много солдат с ожогами, еще 38 тяжелораненых было найдено непосредственно при проверке помещений форта.

Форт № 9 «Дона» в результате взрыва арсенала выбыл из борьбы задолго до штурма.

Форт №10 «Канитц» располагался в полосе наступления 26-й гвардейской и 83-й гвардейской дивизий 11-й гвардейской армии. Оставив для блокирования форта небольшие силы, дивизии продолжили наступления. Блокирующие подразделения предприняли штурм форта со стороны горжи, провели массированный артиллерийский огонь по горжевой казарме и под прикрытием огня пехота и саперные подразделения ворвались в форт. Пулеметчики и артиллеристы тем временем подавляли огневые точки. В казармах форта еще оставалось до роты солдат противника, а потому продолжение штурма сулило большие потери. Было принято решение принудить форт к капитуляции. Саперами было заложено несколько мощных зарядов, а по громкоговорителю до гарнизона форта доведено, что дальнейшее сопротивление грозит взрывом форта и напрасными потерями. В 5 часов утра 7 апреля гарнизон форта из 110 солдат и офицеров во главе с майором Махтом капитулировал.

 

От буйного прошлого к печальному настоящему

Сразу после окончания боев форты продолжили свою службу. Видимо, как дань традиции, в фортах 1, 1а, 2, 3а, 3, 6, 7, 10, 11, и 12 расположились военные. В большинстве случаев форты осуществляли вспомогательные функции и использовались как склады (в т.ч. военные овощебазы). На фортах №4 и №5 уничтожались боеприпасы. Форт №9 в силу разрушений был заброшен. Не использовался форт №5а и №8. Иногда, конечно, наступали в их жизни светлые моменты. Так форт №5 не был до конца разрушен подрывом «эха войны», а вовремя преобразован в мемориальный комплекс — памятник массовому героизму советских воинов. Долгое время гражданским калининградцам он единственный и был известен как «форт». Сюда приезжали экскурсии и свадьбы, здесь возлагали цветы 9 апреля и 9 мая, этот форт был в каждом комплекте открыток о городе. На другие форты вход был или закрыт совсем или неведом большинству горожан. Все началось меняться при демилитаризации области: военные покинули сначала форты №2 и №3, затем №1, №1а и №2а. На форте №3 после этого случилось два знаковых события: здесь снимали фильм «Приказ перейти границу», где форт фигурировал как некая японская крепость, из-за чего на его стенах до сих пор можно найти надписи иероглифами.

Вторая история гораздо более таинственная: после ухода военных на форте нашли часть пропавшей в 1945 году коллекции музея «Пруссия». Кто ее закопал там — нацисты или мародеры из числа наших сограждан, до сих пор остается неизвестным.

Все вроде бы понимали, что лучшее будущее для фортов — музейное или экскурсионное. Но на деле сейчас эту функцию выполняют только три объекта: форты №1, №5 и №11. Форты №2 и №3 взяты в аренду частными лицами. Чем это все обернется — покажет будущее. У военных под охраной находятся форты №6, №7 и №12. Там, по крайней мере, можно ожидать, что их не растащат на кирпич. Форт №5а стережет легендарная в кругу местных краеведов личность. Серьезное опасение вызывает состояние фортов №4, №8, №9, №10. Здесь по свидетельству очевидцев происходят свалка мусора, разрушение казематов бульдозерами, добыча кирпича, обрушение перекрытий. И надежды на существенное улучшение ситуации с этими фортами нет.