Не сбылось: как Калининград не стал площадкой диалога России и ЕС
Калининградская область, помимо многочисленных мифов о русской Германии, «окне в Европу» и т.п., периодически характеризуется в медиа-пространстве и даже научной литературе в качестве региона-сотрудничества или «моста» между Европейским союзом и Российской Федерацией. Безусловно, данный маркер закреплен за нашим регионом совершенно не случайно, он напрашивается сам собой, исходя из территориального положения, – нам, как говорится, «сам Бог велел» быть важнейшей площадкой для построения диалога с ЕС. Можно, конечно, подыграть, помахав карточкой МПП, и согласиться с тем, что мы действительно исключительно важный и успешный регион-сотрудничества России и ее европейских партнеров. Однако честнее будет признать, что калининградская мечта об участии во внешнеполитической «игре» России и ЕС пока не сбылась.
Тема уникальности географического и геополитического положения Калининградской области – которая раскрывает перед нами множество возможностей или даже возлагает на нас особую миссию – красной нитью проходит через большинство рассуждений о нашей внешнеполитической роли. Несомненно, мифы о русской Европе, регионе международного сотрудничества и иных многочисленных великих внешнеполитических ролях Калининграда можно перечислять очень долго, рассматривая каждый в отдельности, тем самым по традиции повышая самооценку калининградцев. Можно также приводить примеры «активной» международной деятельности в регионе, говорить о зарубежных городах–побратимах, успешных и не очень проектах, реализуемых при финансовом участии ЕС или стран Балтийского региона (вспомнить про многострадальные велодорожки и пропадающие бюджеты на них, очистные сооружения), редчайших встречах представителей российской и европейской сторон на министерском уровне в Калининграде, столь же редких масштабных конференциях, проходящих в регионе при участии представителей ЕС и многом другом.
Следует только учитывать при этом, что весь представленный неполный список может перечислить и какая-либо другая, не столь «уникальная» в географическом и геополитическом плане, область России, не претендующая на особую внешнеполитическую миссию. Тем не менее некоторые проявления международной активности в Калининграде есть, вот только нужно смотреть внимательно, иначе можно не заметить.
Место Калининградской области в Концепции внешней политики РФ
Если подходить к этой проблеме серьезно, то следует разобраться, какова реальная, а не мифическая роль Калининградской области во внешнеполитической стратегии России, есть ли у нас сегодня какие-либо возможности (кроме того, что дала нам история) для того, чтобы быть полноценным регионом международного сотрудничества.
Для начала обратимся к актуальной концепции внешней политики Российской Федерации.
К глубокому сожалению, места в ней для Калининградской области не нашлось даже на одно банальное предложение об особом географическом и геополитическом положении. Справедливости ради стоит заметить, что нет места в ней и для иных регионов нашей страны.
В связи с этим напрашивается еще один вопрос: существует ли у «федерального центра» стратегическое видение роли Калининградской области в осуществлении внешнеполитических интересов России в европейском направлении и существует ли оно хотя бы у региональных властей? Вопрос этот можно оставить риторическим, т.к. ответ на него совершенно очевиден.
Конечно, кто-то может возразить, что в ходе текущего геополитического кризиса европейское направление внешней политики России не является приоритетным, диалог сейчас невозможен, поэтому и роль Калининграда в этом направлении не рассматривается. Вот только актуальная концепция внешней политики России датирована началом 2013 года, т.е. ее содержание разрабатывалось еще в то время, когда отношения на линии Москва–Брюссель выглядели достаточно тёплыми. К тому же и до 2013 года у нас было почти двадцатилетие на то, чтобы Калининградская область стала активным регионом международного сотрудничества, но не сложилось.
Причин того почему «не сбылось», безусловно, множество, и дело тут совершенно не в том, что диалог России и ЕС сейчас не актуален, а в том, что Калининградская область и ранее не играла в нем важной роли. Основная проблема, конечно, состоит в отсутствии у «федерального центра» стратегического видения нашей области как несомненно приоритетнейшей площадки для выстраивания взаимодействия с ЕС.
Для продвижения идеи трансформации области из периферии в открытую и эффективную международную площадку, несомненно, нужна активность региональных властей, если не заменить слово «активность» словом «смелость». Если у «федерального центра» нет видения внешнеполитической роли Калининградской области, значит, оно должно быть сформировано «на местах». Видимо, это дело отдалённого будущего.
Первый шаг навстречу соседям
Было бы нечестно не обмолвиться о том немногом, что все же удалось сделать (хотя бы частично) в направлении укрепления международных связей. Конечно, речь идет о введении режима местного приграничного передвижения (МПП) с соседней Польшей. Стал ли этот проект прорывом? Безусловно, прорывом не только с точки зрения развития приграничного сотрудничества в регионе, русско-польских отношений, но и отношений на линии ЕС–Россия.
Казалось бы, вот оно – получилось! Однако уже спустя три года после введения данного режима стало ясно, что максимальной пользы для себя Калининградская область так и не извлекла, в отличие от поляков, ежегодно подсчитывающих прибыль и активно ориентирующих свои приграничные рынки на калининградского потребителя. Нам же остается подсчитывать очередное беспрецедентное количество калининградских автомобилей, стоящих в очереди на выезд в Польшу в «День России». Стоит честно признать, что инфраструктурные и управленческие проблемы области, нерешаемые годами, пока не дают нам использовать МПП полноценно.
К названным проблемам можно добавить еще то, что Калининградская область по сегодняшний день не в состоянии изменить свой устойчиво негативный образ, сложившийся у ближайших соседей (не говоря уже о том, что некоторые страны ЕС вообще живут в беззаботном незнании о существовании Калининграда).
Достаточно открыть любую из польских или литовских газет, где, если и встретится небольшая заметка о нашей области, то в большинстве случаев она будет повествовать о растущем количестве каких-либо пугающих заболеваний в регионе или о крупномасштабных военных учениях, но не об истории, достопримечательностях или культурных событиях.
Конечно, кто-то скажет о разворачивающейся многие годы информационной войне против России. Но, может, стоит критично посмотреть на то, что было сделано за последнее двадцатилетие, или пусть даже после введения МПП, для формирования позитивного образа Калининградской области, хотя бы в соседнем информационном пространстве? Ничего. Не было предпринято даже попыток «мягкого» влияния. Зато на поддержание имиджа региональных властей в области было потрачено достаточно средств.
Можно долго перечислять то, чего нет и не было сделано. Но гораздо важнее понимать то, что необходимо предпринять, чтобы Калининградская область смогла претендовать на то, чтобы стать полноценной площадкой международного сотрудничества.
Что делать?
Нужно перестать воспринимать, как нам самим, так и «федеральному центру», наше географическое и геополитическое положение как проблему.
Наша «проблема» – это преимущество. Однако стоит также понимать, что большие мечты всегда связанны с титаническими усилиями. Одного уникального положения и осознания своей исключительной важности в построении диалога между Россией и ЕС недостаточно для того, чтобы регион стал «мостом», активной международной площадкой.
Необходимо особое внешнеполитическое видение, разработка стратегий, создание институтов, инструментов, рычагов и так далее и так далее. Всего этого у области пока нет.
Примечательной в этом контексте выглядит идея, озвученная калининградским депутатом Соломоном Гинзбургом, о целесообразности переноса в Калининградскую область хотя бы одного Европейского департамента МИД России. Эта идея, к сожалению, широко не обсуждалась, т.к. большого смысла в ней, видимо, не увидели, а совершенно зря. Перенос в нашу область столь значимого в структуре МИД России департамента, безусловно, привлек бы неподдельное внимание к Калининграду, это стало бы маркером нашей внешнеполитической важности для страны, оживило бы взаимодействие России и ЕС именно на калининградской площадке.
Идею о том, что в Калининграде уместно расположить департамент МИДа РФ по сотрудничеству с Евросоюзом, Соломон Гинзбург высказал в своем блоге на rugrad.eu
Однако сегодня обозначенные проблемы, связанные с институтами, рычагами и инструментами налаживания отношений, стали второстепенными. Без осознания возможностей использования Калининградской области в качестве активного региона международного сотрудничества не будет и надлежащих действий. «Будет слово», будет понимание – будет и дело. И крайне желательно, чтобы это «слово» о Калининградской области вошло в следующую внешнеполитическую концепцию России.
Конечно, эти рассуждения выглядят так, будто Калининград должен ждать «политической воли» Москвы, без которой ничего здесь с мёртвой точки не сдвинется. Пример ОЭЗ, проблемы 2016 года и всего, что вокруг нее сейчас происходит, только лишь подтверждают, что именно так все и происходит: мы ждем «политической воли» центра, ждем «нового мышления» в сфере внешней политики страны. И то, что в этом вопросе пока ничего не меняется, «заслуга» не только «федерального центра», не воспринимающего Калининград в качестве площадки для диалога с ЕС, но и региональных властей, не блистающих инициативами и самостоятельным смелым концептуальным видением внешнеполитического продвижения области. Ведь кризис в отношениях России и ЕС со временем пройдет, а вопрос о безынициативности региональных властей и равнодушии «федерального центра» остается открытым.
