Экологический каркас города

Точки зрения высказываются зачастую радикально противоположные, но как-то договариваться и искать оптимальные способы решения накопившихся проблем необходимо. Вопросы, как производить обрезку деревьев и кто этим должен заниматься решаемы в рабочем порядке при наличии «политической воли». 

Многим памятно заявление Александра Башина в бытность его главным архитектором Калининграда, что «город – место для зарабатывания денег, а те, кому дороги деревья, пусть переезжают в лес». Если бы всё было так просто! Но, если даже не рассматривать технические сложности реализации данного предложения, человек не столь примитивное создание. Кроме места для зарабатывания денег, ему нужны качественные условия для жизни и психологический комфорт, который связан ещё и с эстетическими потребностями.

Генплан Калининграда, в том виде, в каком он есть сейчас – это не про развитие, не про экологию, не про эстетику, не про комфорт городской среды, не про исторические памятники. Генплан – это про то, где и что можно строить.

При этом он не отвечает на вопрос, каковы наши взаимоотношения с городской средой? И что мы (сообщество горожан) хотим от города (как места нашей жизни) получать? Каким хотим его видеть? Что можем ему дать? Просто «эффективно» распродать участки городской (общинной) земли, или как-то взять на себя ответственность за облик города, за экологию, за будущее?

Задумываемся мы или нет, но вместе с растениями, животными и другими формами биологической жизни мы составляем единую городскую экосистему. Способность растений поглощать вредные вещества из воздуха помогает существенно снизить нагрузку и уменьшить негативные последствия техногенных факторов, свойственных городу.

 

Развитие города и живая природа в городской среде

Многие считают, что до войны в городе было мало деревьев, приводят в качестве доказательства фотографии центральных улиц, на которых не видно растительности. Приходится также слышать мнение, что город развивался хаотически. Мало кто задумывается, что город всегда имел баланс природного и искусственного, биологического и техногенного. Бывали периоды большего благополучия или относительного упадка, системного планирования или стихийной урбанизации, но всегда город был местом совместного обитания биологических сущностей: людей, растений, птиц и различных животных, вплоть до насекомых.

Города нашей области, как и всей Пруссии, имеют одну общую «генетическую» особенность: поселения получили городские права либо на стадии основания и проектирования, либо на ранних стадиях развития. Эти права давались «на вырост», с учетом перспектив развития. Кёнигсберг (как и другие города области) закладывался по плану и имел четкую планировочную структуру, согласно которой раздавались наделы для строительства домов. При доме предполагалась небольшая территория для сада. За городскими стенами простирались общинные земли под огороды и пространство городских лугов и пастбищ. Свой сад с аптекарским огородом имелся и в замковом хозяйстве. Уклад жизни города не слишком отличался от деревни, органично сочетая формы и способы ведения хозяйства, взаимоотношения с природой.

Город развивался быстро, и появились городские сообщества – ремесленные и торговые гильдии, а с ними и формы общественной жизни, и новые городские пространства – общественные сады, где летом проходили собрания членов корпораций, проводились праздники. Были и частные сады, принадлежавшие богатым горожанам.

Самый старый сад, устроенный по правилам регулярного парка – сад герцога Альбрехта находился на месте нынешней Университетской площади.

Позже это был Кёнигсгартен (Королевский сад), переданный королём городу и преобразованный в Парадную площадь с прекрасным партерным сквером.

Ренессанс, а затем и Просвещение отмечены философским осмыслением парка-сада. Регулярный парк мыслился символом победы разума и порядка над природной стихией и хаосом. Шпалерные посадки деревьев и партерные клумбы, где искусство художника-садовника выражалось в составлении «правильных» геометрических композиций из цветов и оформленных стрижкой деревьев и кустарников: ничего естественного, всё под контролем и всё пронизано восхищением перед Природой – созданием Творца.

 

Парадная площадь – Кёнигсгартен. 1895 год.

 

В эпоху Просвещения сад-парк стал и местом праздников, и местом уединенных размышлений, и площадкой научного эксперимента, и музеем. В Кёнигсберге наиболее известны были сад купца Сатургуса с различными коллекциями, фонтанами, прекрасными скульптурами и Луизенваль, преображённый философом-поэтом-бургомистром Теодором фон Гиппелем (частично сохранился в составе Центрального парка). Чуть позже на основе сада, заложенного в 1796 году другом Канта, писателем и государственным деятелем Иоганном Георгом Шеффнером (1736–1820), появился Ботанический сад университета (ныне – Калининградский областной детско-юношеский Центр экологии, краеведения и туризма).

В начале XIX века вновь изменилось понимание взаимоотношений в паре «природа-человек». Природа признаётся самоценной, а на смену регулярному французскому саду-парку приходит романтический английский с более тонкой организацией, имитирующей «естественную» природу, однако выверенную искусным мастером, знающим особенности растений и обладающим тонким художественным вкусом.

Парк оставался приватным пространством, выделенным из городской среды, местом для прогулок и отдыха. Кёнигсберг был невелик, природа его окружала и прорастала в ткань города.

Радикально изменила жизнь в городе промышленная революция, город окончательно оторвался от сельских элементов быта буквально за пару десятилетий. Фабрики и заводы, быстро выросшие рабочие районы с дешёвым жильём, лишённым солнца и зелени. Пропитанные копотью заводских труб и пылью мостовых, с плохой водой и канализацией промышленные города становились рассадниками болезней, особенно – туберкулёза. Город сравнивали с Левиафаном. И как реакция на неблагополучную среду острее проявлялась тяга горожан к природе. Уже с середины XIX века нарастает популярность дачных посёлков и морских курортов. Стараниями правительственного медицинского советника Фридриха Христиана Кесселя (1765–1844) посёлок Кранц превратился в морской курорт. Кессель также в 1836 году основал «Общество благоустройства города», которое популяризировало пользу растений, создало скверы и парки, а в местах прогулок устанавливало скамейки.

 

Вид на Замковый пруд. Ок. 1820 года.

 

Как антитеза дыму заводских труб и антигуманизму промышленного города, в Европе появляется идея города-сада. Первым идею сочетать лучшие стороны жизни деревни и города выдвинул английский социолог Эбенезер Говард (1850–1928). Он предложил строить вокруг крупных городов небольшие города-сады, чтобы люди жили в окружении природы, не лишаясь привычных удобств и имея возможность быстро добраться до своих рабочих мест.

В самом начале ХХ века эту идею успешно воплотили в новых районах Кёнигсберга: уже на стадии планировки были не только спроектированы скверы и посадки придорожных аллей, предусмотрена разбивка садов и палисадников при многоквартирных домах и виллах, но и продуман видовой состав растений.

В 1901 году в продолжение деятельности «Общества благоустройства города» было создано городское ведомство садов и парков (заведующий – бургомистр Пауль Кункель, директор – профессор Пауль Кебер).

Для нужд озеленения города и практических занятий студентов в 1904 году под руководством Пауля Кебера (1869–1919) основан питомник «Городское садоводство» (ныне Ботанический сад БФУ имени Канта).

«Садоводство» выполняло задачи обучения специалистов, популяризации идей озеленения и разведения растений. За короткий срок были созданы коллекции редких и декоративных, а также технических, лекарственных, цветочных, плодовых и овощных культур.

Вероятно, заслугой «Общества благоустройства города» стоит считать также и «моду» на дарение городу парков и земельных участков для устройства парков, которой последовали Вальтер Симон, Макс Ашман, Бертольд Клейст, Теодор Кроне…

После этих преобразований, прерванных Первой мировой войной, в трагические годы послевоенной разрухи и инфляции последовал революционный прорыв. В 1919 году на должность директора городских садов и парков муниципалитет пригласил ландшафтного архитектора Эрнста Шнайдера (1874–1968), ранее работавшего в Позене (совр. Познань, Польша). В Кёнигсберге Шнайдеру удалось создать цельный проект системы озеленения. Он объединил локальные озелененные пространства старого города внутри вального кольца и выстроенные по новым «зелёным» правилам районы вне оборонительного вала, добавив к этому новые парки.

 

Прогулочная зона вдоль канала.

 

Шнайдер спроектировал на месте старого оборонительного пояса пятнадцатикилометровую зону отдыха с каналами, прогулочными дорожками, газонами, деревьями, проложил вокруг Шлостайха (Нижнего пруда) трехкилометровый променад, создал новые зелёные насаждения вокруг Обертайха (Верхнего пруда), причём озёра были не только вычищены, была выстроена система их биологической самоочистки. В пригородах заложил новые парки, в городе благоустроил лощины ручьёв, сформировав вдоль них сложную сеть террас, аллей и тропинок.

В этот период парки получают новую функцию, привнесённую стремлением к здоровому образу жизни – тут оборудуют спортивные площадки.

Самое прекрасное, что все эти стадионы (кроме водных) живы!Стоит с особой гордостью отметить, что старейший открытый стадион в России – наша «Балтика». Печально, что зелёные зоны вокруг них стремительно ужимаются стройками и «совершенно необходимыми» автостоянками, при этом исчезает суть занятий физической культурой «на свежем воздухе».

Уже через 10 лет преобразования Шнайдера принесли Кёнигсбергу репутацию одного из самых красивых, зелёных и здоровых городов Германии!

Переосмысление крепости – городских вальных укреплений – в парковое кольцо было революционным прорывом. Такой трансформации, позволившей сохранить и оборонительные сооружения как памятник истории и фортификации (хотя вряд ли это было предметом заботы), увеличить зелёные «лёгкие» города и создать общественные пространства, не знал ни один город. Была найдена удачная формула, позволившая сохранить исторический центр, избежать монотонности застройки и создать новые районы с комфортными домами малой и средней этажности, с высотными доминантами (церкви), визуальными акцентами (декоративные растения), разнообразным ландшафтом.

 

Прекрасный город-сад — Калининград

Может показаться удивительным, но после Второй мировой войны именно эта «волшебная формула» получила понимание и развитие.

Послевоенный город нуждался в экстренном залечивании ран, и тут на помощь жителям пришли растения и «садовники». Концепция города-сада получила новые формы развития. На сохранившихся улицах дома, которые не подлежали восстановлению, были разобраны и на их месте устроены скверы с цветниками, вдоль улиц высаживались молодые деревья. Городской питомник Кёнигсберга по-прежнему выращивал саженцы и рассаду для озеленения города – в 1948 году на его территории была организована Калининградская научно-исследовательская станция зелёного строительства. Затем питомник преобразовали в Ботанический сад, который в 1967 году был передан Калининградскому университету и стал его научным подразделением.

Вспоминается, каким был город «в советский период» – каким мы его помним – утопающий в зелени город-сад с прекрасными скверами и парками, с богатством видового разнообразия деревьев, цветов и кустарников.

В этом была заслуга не только наших предшественников, но и многих современников – работников «зелёного хозяйства» самых разных специальностей от рабочих до ученых. Образ Калининграда как города-сада закрепился в туристических путеводителях, стихах и песнях, стал настоящим брендом города. Зелёный наряд был гордостью жителей и обеспечивал туристическую привлекательность.

 

Ботанический сад БФУ имени Канта.

 

На наших глазах произошёл слом экономической модели развития, а становление новой идёт крайне болезненно, с большими потерями для городской среды. Система коммерческих взаимоотношений стала суровым испытанием для города. Многократно выросла нагрузка на городскую экосистему. Вероятно, нам надо осознать, что речь идёт именно об экосистеме, основой которой является зелёный каркас города, созданный 100 лет назад. И это для города жизненно важная ценность.