Польский период за «железным занавесом»

Интерес объяснялся не только романтическим флером, которым были окутаны представления людей, живших в СССР, о поляках и Польше. Популярности соседней страны, в частности, способствовали Эдита Пьеха, полька по национальности, кумир поколения наших дедушек и бабушек, неожиданно в 50-е годы ХХ века, ставшая безумно популярной певицей в Советском Союзе, великолепная Анна Герман с незабываемым хитом «Надежда» и Барбара Брыльска, элегантная польская актриса, вот уже четвертое десятилетие появляющаяся на экранах наших телевизоров накануне Нового года в (порядком уже осточертевшем) фильме «Ирония судьбы».

Однако, с соседями по ту сторону границы калининградцы долгое время были знакомы только по телепрограммам.

Многие смотрели трансляцию международного певческого конкурса в Сопоте, который ежегодно в августе показывали по отечественному телевидению. Слушали также по радио Фестиваль польской песни в Ополе, и даже фестиваль военной песни в Колобжеге! Калининградцам польские исполнители, смею утверждать, были знакомы намного лучше, чем остальным жителям СССР. Незабвенный Северин Краевский, лидер «Червоных гитар», с его знаменитым шлягером Nie spoczniemy, Чеслав Немен с мощным вокалом, создатель собственного музыкального мира, Марыля Родович, Слава Пшебыльска, Ирена Сантор и многие другие исполнители открывали нам дверь в польскую культуру. А группы «Скальды», «Будка суфлера», SBB? Кто любит Польшу, тот помнит. В 1978 году в рамках своего тура по СССР в Калининград приехал Чеслав Немен. Ажиотаж был ОГО-ГО! Кинотеатр «Россия», где он дал единственный концерт, был битком, народ стоял даже в проходах. 

Любовь советских граждан к полякам доходила до абсурда. 

На советском телевидении была такая юмористическая телепередача, «Кабачок 13 стульев», где артисты Театра сатиры зачем-то притворялись поляками, посещающими польское кафе. Там же они еще и пели популярные польские песни под фонограмму. Передача выходила в эфир с января 1966 по октябрь 1980 года. Съёмки были прекращены в ноябре 1980 года после обострения политической обстановки в Польше.

Изучение польского языка для интересующихся калининградцев начиналось с ежедневного прослушивания польского радио и особенно его музыкальных передач. Большим подспорьем для изучающих были журналы, которые продавались в киосках «Союзпечать». Калининградские модницы внимательно разглядывали и даже пытались читать журнал Kobieta i Życie («Женщина и жизнь»), а художники выписывали журналы Projekt («Проект») и Sztuka («Искусство»). Польза от них была большая, можно было не только картинки разглядывать, но и еще и пытаться читать весьма не типичные для СССР статьи. Картинки многим так нравились, что доходило до смешного: некоторые  калининградские «неформальные художники», входившие в объединение «Время и мы», просто передирали абстрактные работы из «Штуки». Но это было очень «авангардно», и продвинутая интеллигенция стремилась попасть на выставки объединения. Особенно после разгромной статьи «Мыльные пузыри» в газете «Калининградская правда»...

Польско-русский словарь в Калининграде было не купить. Его просто не было в продаже.

Моя подруга привезла мне такой словарь из Еревана, где он свободно продавался, никому не нужный. Вооружившись словарем, уже можно было начинать серьезно изучать польский. На курсы польского языка записаться было тоже сложно. Одна из групп была при областной библиотеке, в крошечной комнатке на самом верху, и прием был ограничен как раз из-за малого метража аудитории. Для того, чтобы добыть знания польского, приходилось пешком подниматься на 6-й этаж, потому что библиотечный лифт в лихие военные годы прочно застрял на 4-м. Уборщица использовала кабинку лифта как шкаф и хранила там ведра и швабру.

Мой приятель выучил польский, самостоятельно переводя книжки Станислава Лема. Был такой известный в Калининграде книжный магазин «Знания» на Ленинском проспекте, там имелся отдел литературы соцстран. Ничего особенного, просто литература из так называемых «стран соцлагеря»: немецкие, чешские, венгерские, польские книги на языке оригинала. Самой большой популярностью пользовались польские.

Тем более что в СССР был почему-то страшный дефицит нормальных книг.

Тогда многие увлекались фантастикой, читали Снегова, братьев Стругацких, Станислава Лема. Так вот книги Лема, которые были не переведены на русский, можно было запросто купить в магазине «Знания». Мой приятель так любил Лема, что в процессе перевода его произведений выучил язык. И это ему весьма пригодилось, когда в 1991 году открыли границу.

В те давние времена советское руководство внимательно присматривалось к событиям в Польше и вдруг почему-то решило, что надо подружиться школьникам Калининграда и харцерам Варминско-Мазурского воеводства. Весной 1978 года, внезапно, по калининградским школам разнесся приказ собрать три автобуса школьников, отличников и хорошистов, которые могли бы достойно представить «учащуюся молодежь» в Польше. Ранним утром автобусы пересекли специально для них открытую в Багратионовске границу и направились в три польских города: Бартошице, Кентшин и Ольштын.  

Появление школьников из Калининградской области произвело фурор, их очень тепло приняли в польских школах. Вечером того же дня автобусы вернулись обратно. Но ответный визит польских школьников почему-то так и не состоялся.

Судя по передачам радио «Свобода», в Польше что-то назревало... Тогда калининградцы впервые услышали имена Яцека Куроня, Адама Михника, Леха Валенсы. А в июле 1980 года начались забастовки на заводах в Люблине. Люблинские протесты перекинулись в Гданьск. Легендарная забастовка на судоверфи им. Ленина началась 14 августа 1980 года. Это было совсем рядом. Теперь-то мы знаем, что до Гданьска всего три часа на машине, а тогда просто с волнением следили за событиями на судоверфи. Там хоть происходило что-то подлинное, живое, тем временем в СССР по-прежнему все было глухо, как в болоте. Поляки прямо тут рядом, через границу, давали жару. А Калининград только слушал, что там у соседей...

13 декабря 1981 года в Польше было введено военное положение. Не секрет, что в Калининградской области стояла мощная военная группировка, и у многих калининградцев были знакомые или родственники в казармах.

После введения военного положения у соседей, народ здесь гадал: введут ли наши войска как это было в Чехословакии в 1968-м или нет?

Войска не ввели, но предпринимали странные маневры. Как рассказывал наш  знакомый, служивший в артиллерийском полку, поступил приказ выступить в Польшу, полк пересек границу организованной колонной, дал круг по польской территории и зашел обратно. Такие маневры продолжались на протяжении всего периода действия военного положения – до июля 1983 года. Было любопытно, что же там происходит, в Польше? Что, к примеру, показывает польское ТВ? И калининградцы начали массово обзаводиться телевизионными антеннами «на Польшу». Их делали умельцы, выпускники радиотехнического факультета КВИМУ (ныне БГА). Правда, если такую штуку кто-то неосторожно вывешивал на балконе, мог прийти участковый с представителем ЖЭКа и потребовать убрать «несанкционированную антенну». Поэтому вешали внутри квартир на окна, выходящие на юг или юго-запад.

К этому времени и в СССР что-то начало меняться... 10 ноября 1982 года умер Брежнев. Потом Андропов. Правление Черненко ознаменовалось вновь  вспыхнувшим интересом к культурным контактам с поляками. Внезапно обком партии попросил местную организацию Союза художников подготовить выставку, чтобы показать ее в Ольштыне. Повез ее тогдашний председатель СХ, художник-керамист Владимир Алексеевич Андреев. По возвращении он рассказывал, что принимали хорошо, да вот только на банкете в отеле, местные художники, подвыпив, начали выдвигать к нему претензии за действия СССР – Катынь и прочее... Чуть морду не набили. Больше выставки в Польшу решили не возить. Однако, этот инцидент не помешал калининградским графикам участвовать в польских биеннале. Особенно было популярно биеннале экслибриса в Мальборке. Туда можно было отправить работы просто в почтовом конверте, что значительно упрощало коммуникацию. Таким образом, в уникальной коллекции экслибрисов замкового музея в Мальборке оказались работы калининградских мастеров Сергея Тюканова и Николая Батакова.

А потом наступила эпоха Горбачева – знаменитые перестройка и гласность.

Эфир польского радио в 1987 году заполонила песня Анджея Росевича  (Andrzej Rosiewicz) «Михаил, Михаил, это песня для тебя». Но граница по-прежнему была на замке. Правда, разрешили проводить  «встречи советской и польской молодежи» рядом с границей на нашей территории. Область открыли для посещения иностранцами только в 1989 году, однако, заезжать они должны были через Литву. В 1990 на литовско-польской границе открыли первый пункт пропуска «Лаздияй». Калининградцы рванули в Польшу. Выяснилось, что там можно делать бизнес: продавать водку, консервы, одежду, посуду, взамен покупая валюту. Наконец, 26 декабря 1991 года был открыт погранпереход Мамоново-Бранево и началась уже совсем другая история.