Два города в одном: планов много, а прогресса нет

В швейцарском репортаже, также как и в немецком из «Die Zeit Geschichte», речь идёт об истории и отношении к ней, но больше внимания уделяется проблемам настоящего времени. У репортажа под заглавием «Город в янтаре», есть более многозначительный подзаголовок: «Много планов, мало прогресса в Калининграде». А заглавный янтарь в статье даже не упоминается.

Юдит Лайстер – автор репортажа – ставит «диагноз» в первых строках:

«Иногда кажется, что семьдесят лет после окончания войны на Прегеле существуют два города: Кёнигсберг и Калининград. То, что оба воображаемых пространства существуют рядом друг с другом и без всякой связи, заметно, прежде всего, в центре города».

По такому вступлению можно догадаться, что речь в репортаже пойдет о внешнем облике современного Калининграда (эта тема волнует также многих калининградцев) и о том, какая картина складывается у гостей города на основе зрительных впечатлений. В центре города Юдит Лайстер увидела напоминающий о «золотом веке Советского Союза» Дом советов. Но здание, задуманное когда-то как новый символ города, сейчас в ужасном состоянии, первый этаж замурован, а стёкла разбиты. В качестве причин швейцарская журналистка называет болотистый грунт, из-за которого Дом советов лишён статики, отсутствие денег и инвесторов. Рядом с Домом Советов место, где годами возвышался Кёнигсбергский замок, разрушенный во время войны, а уцелевшие отчасти стены были взорваны в 1968. «Сейчас на этой территории ничего не происходит» – завершает свою рефлексию о центре Калининграда Лайстер.

Двойственность Калининграда/Кёнигсберга журналистка «Neue Zürchner Zeitung» замечает также в способе празднования юбилеев города, или, точнее, городов. В 2005 в Калининграде отпраздновали 750-летие Кёнигсберга и 60-летие Калининграда, как будто нельзя было определиться с одним праздником. Юбилей Кёнигсберга, стал, не без немецкого участия, как отмечает Юдит Лайстер, хорошей возможностью, чтобы привести исторические части города в порядок. Отремонтировали Королевские ворота, здание Южного вокзала, облагородили территорию вокруг Нижнего озера. Калининградский университет стал тогда университетом имени Иммануила Канта, появился проект Рыбной деревни и начались раскопки кёнигсбергского замка. Швейцарский ежедневник напоминает ещё о том, о чём в Калининграде многие, наверное, уже забыли: что Владимир Путин пообещал тогда  выделить на восстановление замка в Калининграде 1,5 миллиарда рублей.

Но с 2006 года, по мнению автора статьи, всё пошло в противоположную сторону – началась символическая русификация города.

Об этом свидетельствуют изменения облика Площади Победы, в центре которой появилась колонна в честь победы в Великой отечественной войне. На площади, которая стала центральной для Калининграда, выросли торговые центры, которых в городе, если посчитать по отношению к числу населения, больше, чем в других российских городах. В 2006 началось возведение Храма Христа Спасителя, а московский патриарх объявлял в это время, что Калининград «это русская земля, это православная земля». С времён перестройки, отмечает автор, Русская православная церковь с некоторым успехом потребовала передать ей участки и здания довоенных немецких кирх.

Можно сказать, именно с этого момента начинается самое интересное в репортаже швейцарской журналистки. Она пишет, что не все религиозные сообщества поддерживают настолько хорошие отношения  с правительством страны как РПЦ. В абзаце, посвящённом еврейской общине Калининграда, приводится мнение ее представителя, который говорит о том, что калининградские евреи боятся попасть в список «иностранных агентов», тем более, что они в своих проектах пользуются финансированием, поступающим от международных  еврейский фондов.

Юдит Лайстер, видимо, побывала также в Янтарном, где на памятнике жертвам Холокоста заметила георгиевскую ленту и добавила, что сейчас этот кусок двухцветной ткани стал также символом сепаратистов в Украине. Возвращаясь к теме настоящего положения еврейской общины Калининграда, автор делает вывод, что стройка синагоги на ул. Октябрьской в Калининграде, внешне идентичной с Новой либеральной синагогой Кёнигсберга, которая стояла на  том же месте до 1938 года, задерживается по политическим причинам.

О своих проблемах журналистке из Швейцарии рассказали также калининградские мусульмане. По своим собственным данным они оценивают, что в регионе живёт порядка 100 тысяч мусульман, что составляет 10% от общего числа населения. Но у них нет ни одного храма. Проекты, которые были предъявлены городским властям отторгались из-за протестов части жителей. Наконец, удалось начать строительство мечети в Южном парке, но перед завершением строительных работ суд приостановил стройку. Как выяснилось, участок земли, на котором мусульмане строят мечеть, пересекается с территорией Музея «Фридландские ворота». В этом году мусульманская община подала жалобу в Страсбургский суд по правам человека. С целью услышать мнения обеих сторон конфликта, Юдит Лайстер пообщалась с директором Музея Старого Кёнигсберга во Фридландских воротах. Из этого разговора ей запомнились слова:

«Кант и Гердер – это наши земляки».

О мечети речь так и не пошла. Зато сам музей показался швейцарской журналистке непонятным.

Она пишет, что в нём можно увидеть разного рода довоенные предметы, например, щиты с немецкой надписью, но между ними нет никакой взаимосвязи, они стоят в музее как археологические находки.

Не хватает также пояснений к экспонатам для преимущественно русских посетителей.

Лайстер задала директору музея один интересный вопрос: «Планируется ли выставка про изгнание немцев из Восточной Пруссии?» , и получила твёрдый ответ: «Погибло 27 миллионов человек. Пока я являюсь директором этого музея, выставки по этой теме не будет».

Репортёр «Neue Zürchner Zeitung» побывала ещё в нескольких местах Калининграда: в Музее-бункере, в Форте № 5. Впечатления после них остались примерно такие же, как после Фридландских ворот, – странные. То, что автор называет российской политикой памяти, отражающейся в калининградских музеях, показалось ей набором разных предметов и элементов истории, иногда без чёткой взаимосвязи.

В статье автор не забыла также упомянуть и Чемпионат мира по футболу. В то время, когда Юдит Лайстер находилась в Калининграде, стройка стадиона ещё не началась. Вкратце она перечисляет и планы реконструкции исторического центра, т.е. знаменитый проект «Сердце Города».

В подзаголовке статьи говорилось о планах развития города, в заключении автор возвращается к тем же планам, подчеркивая, что их очень много и осуществления стоит ждать с нетерпением.

Но интереснее самой статьи могут показаться комментарии читателей, которые появились под ней  в электронном издани газеты. Внимание привлекают обширные заметки калининградского архитектора Дмитрия Сухина, на которые похожим объёмом текста отвечает Юдит Лайстер. Он замечает, что раскопки на территории замка начались ещё в 90-е, а не только в 2005, что отсутствие статики у Дома Советов это лишь бессмысленные слухи, поскольку этого размера здание с такого рода дефектом, если о нём не заботиться, как в случае Дома Советов, развалилось бы в течение 20-25 лет. Он также считает, что выбор элементов культуры памяти, представленный в репортаже, произвольный и не показывает полную картину. Сухин выступает и в защиту закона об «иноагентах», приводя пример похожие меры в Германии. «В каждом абзаце чуть правды, но всё-таки деформированной» – пишет Дмитрий Сухин. На обвинение Сухина, о том, что выбор описанных мест, людей и других элементов калининградской действительности случайный и необъективный, Юдит Лайстер отвечает, что невозможно написать всё и обо всём, журналисту всегда надо выбирать.

Другой калининградец – журналист Алексей Шабунин – ведёт в комментариях беседу с швейцарским, а может немецким, читателем, который возмутился тем, что для калининградцев Кант – это их земляк. В итоге Шабунин убедил собеседника, что в этом есть смысл, приведя простой аргумент: «Разве, если я родился в том же городе, даже если не в то же время, не могу я считать известного философа Иммануила Канта своим земляком?». И всё это обсуждение проходило вежливо, без агрессии, дискуссия опиралась на существенные аргументы. Никаких троллей. И несмотря на то, что некоторые комментарии содержат критику статьи и ее автора, она высказана культурно и по делу.

У Юдит Лайстер особый взгляд на Калининградскую область, она проявляет интерес к истории региона, но не фокусируется лишь на его прошлом (хотя это довольно обычное и понятное явление, что немецких журналистов больше тянет в Кёнигсберг, чем Калининград, а автор репортажа немка). Общее ощущение, которое возникает после прочтения швейцарского репортажа, такое, что Юдит Лайстер ничего не понимает. Она не понимает о чём рассказывает музей во «Фридландских воротах» и вообще культуру памяти региона. Для неё это всё смесь случайных элементов, которые в итоге только подчёркивают напряжение между немецким и русским (советским) наследием. Она не понимает, почему евреи и мусльмане не могут договориться с местной властью, не понимает, каким образом георгиевская ленточка относится к жертвам Холокоста.

Нет здесь романтического путешествия в старый Кёнигсберг, зато есть вопрос об актуальном отношении к собственной истории. И, хоть и не прямо, автор даёт ответ, который не радует. «Много планов, мало прогресса».

Можно поспорить с Юдит Лайстер по некоторым пунктам так, как это делает Дмитрий Сухин в своих заметках, но всё же её точка зрения очень ценна. Она не приукрашивает действительность, старается передать её читателю так, как она её видит и ощущает. Калининградцам это может нравиться или нет, но узнать о взгляде другого человека на место, где ты живешь, должно быть всегда интересно.