Александр Быченко: «Музей – это не вещи, а люди»

История небольшого частного музея Altes Haus*, который впервые принял посетителей в апреле 2014 года, еще раз доказала очевидную для многих вещь: Калининград Кёнигсбергом не испортишь. Обыкновенная довоенная квартира с обыкновенной довоенной мебелью за очень короткое время превратилась в одну из самых ярких местных достопримечательностей, почти встав в один ряд с Музеем янтаря, Кафедральным собором и Рыбной деревней.

Дверь Altes Haus практически не закрывается. Одна экскурсия сменяет другую, хозяева не успевают встречать и провожать гостей. Всем интересен быт кёнигсбержцев первой половины прошлого века. Авторы идеи – калининградский бизнесмен Александр Быченко и его жена Наталья – совершенно неожиданно для них самих превратились в медиаперсон, известных в городе людей.

 

– Рады ли вы, что дело обернулось таким образом? – спрашиваю я у Александра, сидя в его «немецкой квартире» на немецком стуле за круглым немецким столом. – Ведь теперь у вас стало гораздо больше забот и проблем…

– Но удовольствия еще больше! Положительных эмоций – еще больше. У меня есть дело, которым я зарабатываю на жизнь. Это продажа упаковки и одноразовой посуды. Назвать увлекательным это занятие крайне сложно. А музей – это некая отдушина. Это то, что доставляет массу положительных эмоций и помогает знакомиться с интересными людьми.

 

– Как долго вы вынашивали идею создания музея?

– Вообще никогда не вынашивал. Всё получилось совершенно случайно. Хотя, с другой стороны, если вдуматься, то можно увидеть во всем этом некую закономерность. С самого раннего детства меня окружали старинные вещи. Я родился в Калининграде, в районе, который назывался «Форт». Местные мальчишки играли в войнушку, используя настоящее, выкопанное из земли оружие. Играть купленными в магазине автоматами-пистолетами было просто западло…

Потом, став взрослым, я понял – меня тянет ко всему кёнигсбержскому.

Я покупал тяжелые чугунные утюги, немецкую мебель, посуду. Это нельзя было назвать коллекционированием. Мне просто хотелось окружить себя такого рода предметами.

Со временем мы приобрели с женой часть немецкого особняка и  начали потихоньку заполнять его вещам, которые нам нравятся.

Нельзя сказать, что мы покупали какой-то дорогостоящий антиквариат. В основном это были обыкновенные вещи, но с некой аурой, некой намоленностью что ли …

Один мой хороший приятель как-то сказал: «Слушай, все мы здесь без корней, все мы принесены на эту землю ветром перемен. Мало у кого есть кресло, в котором сидел дедушка или кружка, из которой пила бабушка. Но почему эта история не может начаться с нас?» Вот я и решил: пусть у моей дочери будут такие вещи. И вовсе не обязательно, чтобы в доме было кресло, в котором сидел именно её дедушка. Пусть это будет кресло, в котором сидел другой дедушка. Главное, чтобы у этого кресла была какая-то история…

 

– А какова история квартиры, в которой мы сейчас беседуем?

– Известно, что этот дом был построен примерно в 1907 году. В нем располагался штифтунг. Это что-то вроде благотворительного фонда. То есть здесь жили пожилые кёнигсбержцы, которые нуждались в уходе. Основан этот штифтунг был аж в 1821 году. Поначалу он располагался в Альтштадте , но в начале XX века переехал в новый престижный район – Амалиенау.

К сожалению, в  немецкой адресной  книге  не пронумерованы квартиры на первом этаже, поэтому трудно понять какая кому принадлежала. Известно, что там жил куратор штифтунга – господин Хагедорн и две вдовы. Долгое время мы с женой полагали, что Altes Haus – это бывшие апартаменты Хегедорна. Но теперь мы в этом уже не уверенны. Дело в том, что, когда со стен были удалено несколько слоев обоев, открылся изначальный цвет стен в гостиной – розовый. Естественно, во время реставрации квартиры оригинальный внешний вид комнаты был восстановлен.

Однажды к нам в музей пришел известный историк моды Александр Васильев. Услышав версию о Хагедорне, он сказал: «Ребята, не выдумывайте – ни один мужчина не позволит покрасить свою гостиную в розовый цвет». В общем, судя по всему здесь жила одна из вдов…

 

– А кто здесь жил после войны?

– Надо сказать, этому дому очень повезло. Он один из немногих в этом районе, который практически не пострадал, поэтому в нем поселили семьи младших офицеров, превратив небольшие  (64 квадратных метра) квартиры в коммуналки.

В этой гостиной, в которой мы сейчас сидим, жила пожилая женщина – Лидия Григорьевна, которая въехала сюда с отцом-военным аж в 1946 году. А в начале двухтысячных один мой приятель выкупил у нее это жилье. … Что касается нас с женой, то мы поселились здесь совершенно случайно. Дело в том, что мы у себя дома затеяли ремонт, и нам надо было где-то жить, пока он идет. Снять квартиру оказалось не так-то легко, поскольку у нас большая собака, и с ней нас никуда не пускали. И тут я вспомнил, что у одного моего увлекающегося антиквариатом знакомого есть пустующая гостевая квартира. Я позвонил ему, и он любезно согласился сдать нам это жилье. Мы планировали прожить здесь три месяца, а прожили девять, потому что ремонт наш затянулся.

 

– И все же – как дело до музея дошло?

Как я уже сказал, знакомый, которому принадлежит квартира, тоже увлекается антиквариатом и довоенной историей. Многое из того, что вы видите, его заслуга. В частности, это он реставрировал квартиру и стал наполнять её немецкой мебелью. Пока мы здесь жили, к нам постоянно приходили наши друзья.

Всем же было интересно посмотреть на квартиру, где всё немецкое. Потом друзья просили разрешения привести сюда каких-то своих знакомых, затем те знакомые приводили сюда уже своих знакомых. И так как-то всё пошло-поехало.

Мы сами не заметили, как проведение экскурсий по квартире и её дальнейшее обустройство стало занимать 80 процентов нашего с женой времени. Но самое главное мы поняли, что это нам всё очень нравится. Поэтому, когда у нас кончился ремонт, мы продлили аренду квартиры и стали думать как её использовать дальше. Поначалу была идея организовать здесь антикварный салон, а потом мы решили совместить функции салона с функцией музея.

Дело в том, что в Калининграде (да и вообще везде) антиквариатом торгуют, на мой взгляд, неправильно. Люди пытаются продавать старые вещи. А нужно продавать мечту. Нужно продавать запах, нужно продавать ощущения.

Мы думали, что будем, как и прежде приглашать в квартиру людей, рассказывать истории, показывать вещи. Может быть кто-то что-то купит.

Но потом функция антикварного салона почти отмерла. За все время мы продали, наверное, вещей пять.

Зато музей действительно стал явлением в культурной жизни Калининграда, чему мы с женой безмерно рады. Количество наших новых друзей увеличилось в несколько раз. Мы стали общаться с людьми, с которыми никогда бы без музея не познакомились. Например, у нас был директор Британского музея Нил Макгрегор, и ему здесь очень понравилось.

 

– Кто посещает вас чаще – местные или приезжие?

– Трудно сказать. Мы как-то по этому принципу посетителей не разделяем. Мы разделяем посетителей на тех, кому интересно и тех, кому не очень интересно.

 

– А что, приходят те, кому неинтересно?

– Бывает и так. Просто у человека где-то отмечено, что в Калининграде нужно обязательно посетить Altes Haus. Вот он приходит, осматривает здесь все со со скучающим видом  и уходит с чувством выполненного долга.

Но тех, кто приходит для галочки, крайне мало. В основном люди – что местные, что приезжие – четко знают зачем они пришли.

Им нужен Кёнигсберг. Они хотят увидеть его осколок, понять как люди здесь жили, что чувствовали, о чем думали.

И  здесь любопытство такого рода удовлетворить, я думаю, несколько легче, чем в классическом музее. У нас нет витрин, нет ограждений, нет строгих бабушек, которые следят за тем, чтобы посетители ничего не трогали. У нас люди могут, что называется,  пропустить вещи через себя, почувствовать их. И таким образом больше узнать о тех, кто этими вещами раньше пользовался.

 

– Помимо всего прочего в вашем музей организует разные любопытные мероприятия.

– Да, атмосфера Altes Haus располагает к неспешному, но в тоже время увлекательному времяпрепровождению. Например, время от времени мы проводим здесь дегустацию вин. 

Вообще лекции здесь читают часто. Например, молодой ученый-историк Роман Широухов регулярно рассказывает о быте, традициях и верованиях пруссов. Вместе с ним мы организуем поездки по связанным с историей Восточной Пруссии местам, и эти экскурсии пользуется большой популярностью.

… Не так давно мы с женой побывали на форуме,  посвященный социальному предпринимательству. Поначалу мы думали, что мы не имеем никакого отношения к этой сфере деятельности, но потом поняли: то, что мы делаем в музее – это и есть социальное предпринимательство.

Мы доступными для себя способами решаем социальные задачи, которые, по идее, должно решать государство, но по каким-то своим причинам не делает этого или делает недостаточно хорошо. Речь идет о популяризации знаний о прошлом этой земли и сохранении исторического наследия.

Вот взять, например, те же экскурсии по области с Романом Широуховым. Каждый из нас делает то, что умеет – Роман делится своими обширными знаниями, а  мы с женой- организуем транспорт, питание и так далее. А в итоге вместе мы выполняем важную для общества функцию, которая, кстати, помогает музею окупать себя.

 

– Насколько я слышал, вы собираетесь открывать еще один музей. На сей раз – квартиру 60-70 годов…

– Где-то год назад мы оказались в подмосковной Коломне, где одни предприимчивые люди создали целую музейную империю со штатом в 150 человек и с фондом заработной платы в 15-20 миллионов рублей.

Помимо прочего в неё входит музей-квартира с обстановкой 60-70 годов прошлого века.

Мне очень воодушевились этим примером и решили создать в Калининграде нечто подобное. Мы имеем квартиру с довоенной обстановкой. Почему бы не открыть музей с обстановкой послевоенной?

Мне кажется, что определенная ностальгия по этому времени в обществе есть. Я имею в виду не ностальгию по советской идеологии или коммунистической партии, а ностальгию по своим молодости и детству.

Людям моего поколения (я родился в 1969 году) это определенно будет интересно.

Ну, и молодежь тоже, надеюсь, не обойдет этот музей вниманием. Ведь в то время было много вещей, о которых нынешние дети и подростки не имеют ни малейшего представления. Например, моя дочь была в восторге от дискового телефона. Она просто таких раньше никогда не видела …

 

– Это будет просто квартира 60-70 годов или калининградская квартира этого времени?

– Конечно, калининградская! Как Altes Haus не просто немецкая квартира 1907 года, а квартира 1907 года, расположенная в Восточной Пруссии в городе Кёнигсберг на Харденбергштрассе, так у советской квартиры всё будет конкретное и узнаваемое. Среди прочих мы собираемся использовать рыбацкую тематику, потому что здесь много кто ходил в море.

Где новый музей будет находиться я пока не знаю. Мы думали расположить прямо над «немецкой «квартирой» на Пугачева, но планы пришлось поменять, поскольку Altes Haus сменил адрес.

 

– Почему?

– Дело в том, что эта квартира, как я уже говорил, нам не принадлежит. Мы хотели её выкупить, однако с владельцем договориться не удалось.

Поэтому мы  приобрели другую квартиру – на Красной, 11 – куда после окончания реставрационных работ переехал наш музей.

 

– Но место на Пугачева, 12 уже «намоленное». Люди привыкли нему…

– Ничего страшного. «Намолим» новое место. Музей ведь не место и не вещи. Музей – это в первую очередь люди…

Ну, а кроме того, при обустройстве нового музея мы выходим на новый уровень аутентичности.  То есть там, я надеюсь, вообще всё будет довоенное немецкое – вплоть до ванны и батарей.

 

– Вы принимали участие в издании книги Михаэля Вика «Закат Кёнигсберга». Расскажите, пожалуйста, об этом.

– Эту книгу я прочитал года два назад, и она произвела на меня очень сильное впечатление.  Тогда я решил, что когда-нибудь будь её переиздам. Желание это укрепилось после личного знакомства с Виком. Однажды председатель общества друзей Канта Герфрид Хорст – привел к нам в музей нескольких своих знакомых, многие из которых были уроженцами Кёнигсберга. Среди них оказался автор «Заката Кёнигсберга» Михаэль Вик.

…Когда я стал заниматься музеем, познакомился с владельцем «Пикторики» Максом Поповым, который тоже очень хотел переиздать Вика. И мы стали искать возможность сделать это вместе. Долгое время мы не могли выйти на правообладателей русского текста, потом все же вышли. Те против переиздания не возражали, но сказали, что нам надо получить официальное разрешение Вика.

Я через Герфрида Хорста связался с автором, тот очень скоро прислал подтверждение, и Макс взялся за дело. Надо сказать, что он и его команда проделали большую работу. Поскольку в электроном виде текст не сохранился, пришлось сканировать каждую страничку старой бумажной книги.

В книге много хороших иллюстраций. Часть из них предоставил Вик. Часть – Макс Попов из своей обширной коллекции. В общем, результат, на мой взгляд, получился достойный. За него не стыдно. По большому счету, мое мнение заключается в том, что книга «Закат Кёнигсберга» должна быть в каждой калининградской семье.

 

*Altes Haus – старый дом (нем.)

Адрес сайта музея: alteshaus.ru