Семь веков Кёнигсберга
История Кёнигсберга начинается в январе 1255 года. Предвижу резонный вопрос: А как же прусское Твангесте? Ведь и до закладки Тевтонским орденом замка на берегу Прегеля здесь жили люди? Обозначу свою позицию сразу: Кёнигсберг и Твангесте не имеют взаимной преемственности. Калининград и Кёнигсберг — имеют, Твангесте и Кёнигсберг — нет. Сами тевтонцы сделали все возможное, чтобы мы как можно меньше узнали о дохристианской истории этих мест. Разрушив все свидетельства существования здесь прусского поселения и не оставив собственных описаний прусского быта, они сотворили историческую загадку. Археологи и историки до сих пор не пришли к единому мнению, было Твангесте святилищем или просто укрепленным населенным пунктом, сколько здесь проживало пруссов, какова роль Твангесте прусской истории. Замок Кёнигсберг не являлся наследником прусского поселения, его логическим продолжением, а потому именно 1255-й и стал годом основания Кёнигсберга как такового.
ВЕК ПЕРВЫЙ — ОГНЕМ И МЕЧОМ
Закладка замка Кёнигсберг состоялась после крестового похода в Самбию, в котором ведущую роль сыграл богемский король Пржемысл Отакар II. Христианское войско, состоявшее из рыцарей Тевтонского ордена и крестоносцев Отакара, зимой 1254–55 гг. прошлось по Самбийскому полуострову, уничтожая язычников целыми деревнями, пока прусские вожди не покорились и не запросили мира. Капитуляция в те времена выглядела так: местные племенные вожди отдают в заложники своих сыновей, население проходит обряд крещения, при этом, как правило, местный нобилитет сохраняя свои земли и привилегии, встает на сторону победителей. После завоевания Самбии состоялось основание на высоком холме в устье Прегеля замка Кёнигсберг.
Главный исторический документ, повествующий о событиях тех лет, «Хроника земли Прусской» Петра из Дуйсбурга достаточно коротко рассказывает о самой закладке замка:
«После ухода господина короля Богемии магистр и братья успешно приготовили все необходимое для строительства и, взяв с собой верных себе пруссов, с большим войском пошли в год от Рождества Христова 1255 и в том месте, которое ныне называется старым замком, построили замок Кёнигсберг, назвав его в честь короля Богемии Королевским замком (у пруссов он называется Тувангсте от названия леса, бывшего в этом месте), оставив там комтуром брата Бурхарда фон Хорнхаузена со многими братьями и оруженосцами. После этот замок был перенесен на то место, где стоит ныне, на той горе, и обнесен двумя стенами с девятью каменными башнями».
Есть все основания полагать, что место для замка было выбрано не случайно, а заранее присмотрено Орденом. (Известно, что желание основать город в устье Прегеля и ранее выражали представители Ганзы). Вполне вероятно, уже тогда орденское руководство понимало его стратегическое положение – он стал бы воротами в Прегель, открыв водный путь в земли пруссов, который и запирал бы в случае необходимости.
Именно поэтому Кёнигсберг впоследствии превратился в крупный город, тогда как все остальные замки Ордена на территории, которую теперь занимает Калининградская область, хотя и обросли со временем поселениями, но так и не вышли из разряда небольших городков.
Итак, замок Кёнигсберг, тогда еще из земли и бревен, был заложен. Но заложен не в том месте, где в наше время были проведены «археологические» раскопки при помощи экскаваторов. И не там, где высится серая громадина Дома Советов. Замок располагался немного восточнее ДС, где начинается оборудованный перед чемпионатом мира по футболу бетонный спуск к универсаму «Московский», а до этого был бесхозный косогор, щедро усыпанный битым кирпичом. Около замка протекал Кошачий ручей — Катцбах, спрятанный ныне в подземный коллектор. На ручье практически одновременно со строительством первого замка построили мельницу — важнейшее звено в орденской экономике XIII века. В самом замке был оставлен гарнизон во главе с комтуром Бурхардом фон Хорнхаузеном. Вопреки распространенному заблуждению, сам король Отакар в закладке замка Кёнигсберг участия не принимал, так как сразу после окончания похода в Самбию поспешил назад в свои владения и 17 января 1255 года был уже в Эльбинге (ныне польском Эльблонге).
Здесь следует сделать небольшое отступление по поводу названия самого замка. С давних времен среди историков и краеведов не утихает спор «откуда есть пошел Кёнигсберг». И хотя у Петра из Дуйсбурга недвусмысленно сказано, что Кёнигсберг получил свое название в знак заслуг короля Отакара, существует также точка зрения, что на самом деле в названии была реализована традиция Ордена называть новые замки и крепости в честь утраченных прежде в Палестине. Можно предположить, что в данном случае орденская братия убила двух зайцев сразу: и традицию соблюли, и свою благодарность богемскому королю выказали. В Ордене (особенно того периода) было принято решать такого рода вопросы коллегиально, и, скорее всего, вариант названия Кёнигсберг устроил большинство, если не всех.
Примерно через два-три года началось строительство нового замка Кёнигсберг, на этот раз уже на привычном нам по довоенным фотографиям месте.
Ручей Катцбах был перегорожен плотиной выше старой мельницы, в результате чего образовался Замковый пруд (нем. Schloßteich), известный нам сейчас как Нижний пруд. Можно смело утверждать, что это самый старый из сохранившихся рукотворных объектов в городе. Одновременно севернее замка, в районе современной гостиницы «Калининград» возникло первое поселение немецких колонистов. А рядом была выстроена церковь Св. Николая. Строительство замка остановилось в 1260 году из-за начавшегося прусского восстания под предводительство Геркуса Монте (Мантаса). Сам замок, хоть и с величайшим трудом, но это восстание пережил, а вот поселение и церковь были сожжены пруссами. Осада замка продолжалась до начала 1262 года. Замок снабжался провизией извне по Прегелю, несмотря на попытки пруссов перегородить реку. Наконец, 22 января 1262 года под стены Кёнигсберга прибыл объединенный отряд рыцарей из Юлиха и Бранденбурга, что заставило пруссов снять осаду. Окончательно прусское восстание было подавлено в 1270 году, в этом же году у южной границы замка было основано новое поселение, впоследствии получившее имя Альтштадт.
Разумеется, внимательный читатель сразу заметит противоречие: совсем новое поселение получило имя «Старый город». В этом нет ничего удивительного. Впервые название Альтштадт появляется в летописях 16 лет спустя — в 1286 году, когда поселение получило городские права. К тому времени вокруг замка Кёнигсберг было уже несколько подобных поселений колонистов — Альтштадт получил свое имя как самое старое из них. Следующий город под стенами замка Кёнигсберг, получивший городские права в 1300 году, Лёбенихт, долгое время именовался Нойштадтом — «Новым городом».
Но вернемся пока к замку Кёнигсберг. В 1280–90 гг. было построено основное строение — четырехугольное здание конвента, окруженное стеной из кирпича и природного камня с промежуточными башнями по длинным (южной и северной) сторонам. Ворота располагались на востоке. На рубеже XIII–XIV вв. замок Кёнигсберг сформировался как крепость и дальнейшие его усовершенствования производились в основном для развития административных функций.
В 1312 году в жизни замка Кёнигсберг случилось значительное событие — он стал резиденцией маршала Тевтонского ордена, высокопоставленного лица, ведающего военной стороной жизни братии.
И опять ключевую роль в выборе места резиденции маршала сыграло выгодное географическое положение Кёнигсберга как базы для предстоящего натиска на Литву: замок находился на пересечении водных и сухопутных путей, был неуязвим для непродолжительной осады, но в то же время не сильно удален от места предстоящих баталий. В последующие годы Кёнигсберг повидал множество рыцарей от безымянных искателей приключений до особ королевской крови, которые приезжали в качестве «гостей» — так в те годы в Ордене называли участников крестовых походов на литовские земли.
Развивались и поселения у стен замка. Выше уже были упомянуты Альтштадт, расположившийся между замком и Прегелем, и Лёбенихт, который по современной привязке находился в районе ул. Зарайской и здания дворца бракосочетаний. Третий город возник и получил права в 1327 году на острове Кнайпхоф (ныне остров Канта) и аккурат занял его весь. Три года спустя на Кнайпхофе местный епископ Иоханнес Кларе заложил первый камень в основание будущего Кафедрального собора, который был освящен и принял первых прихожан уже в 1333-м, несмотря на то, что закончилось его строительство только в 1380-м, уже после смерти Кларе.
Хронология основных событий
1226-1283 гг. - Покорение пруссов Тевтонским орденом.
1255 г. - Основание замка Кёнигсберг.
1260-70 гг. - Восстание пруссов под предводительством Геркуса Манте (Манстаса).
26 февраля 1286 г. - Получение Альтштадтом городского права.
5 мая 1300 г. - Получение Лёбенихтом городского права.
1309 г. - Перенос столицы Тевтонского ордена в Пруссию (Мариенбург / Мальборк).
1312 г. - Перенос резиденции маршала Ордена в замок Кёнигсберг.
6 апреля 1327 г. - Получение Кнайпхофом городского права.
1329 г. - Учреждение Госпиталя Святого Георга.
1330 г. - Начало строительства Кафедрального собора.
1339 г. - Первое упоминание о морской гавани Кёнигсберга и мощении улиц в Альтштадте.
1339-1340 гг. - Альтштадт, Кнайпхоф и Лёбенихт вошли в Ганзу.
ВЕК ВТОРОЙ — ТЕВТОНСКИЙ ОРДЕН
Продолжить повествование, вероятно, следует с пояснения об устройстве средневекового города для неискушенного читателя, так как возникает вопрос: что это за такие городки в полтора квартала и почему они находились в непосредственной близости, не сливаясь при этом в один? Так вот, средневековый город — это, прежде всего, городское право — свод прав, свобод и обязанностей, определяющих всю городскую жизнь. Для Пруссии это было Кульмское право, т.к. договоры с городами составлялись по шаблону договора, ранее выданному Тевтонским орденом городу Кульм (сейчас г. Хелмно в Польше). Неважно, проживает в городе 50 жителей или 5000, важно, что поселение пользуется правом внутреннего самоуправления. Право это действовало на строго отведенной территории внутри городских стен. Расширять же свои границы город мог только с согласия сюзерена, которым в Пруссии был Тевтонский орден, и такое расширение случалось крайне редко. Зато в пределах городской черты практически все, за исключением разве что политических и религиозных вопросов, решал муниципалитет. Ему же доставалась большая часть средств от всевозможных сборов и податей. Бюргерам (так именовались полноправные городские жители) категорически не дозволялось лезть только в политику. Здесь безраздельно властвовал сюзерен (в нашем случае — Орден) являясь гарантом прав города и горожан, а также обеспечивая защиту от внешних угроз. Правда, в случае большой заварушки города были обязаны выставить городское ополчение или нанять определенное количество профессиональных солдат для орденской армии, либо сделать и то, и другое. И такой случай Альтштадту, Лёбенихту и Кнайпхофу представился в 1370 году, когда было собрано ополчение для того, чтобы дать отпор литовско-русско-татарскому войску в битве при Рудау. По легенде в том сражении отличился башмачник из Кнайпхофа Ганс Заган.
Конгломерат из замка Кёнигсберг, Альтштадта, Лёбенихта и Кнайпхофа вполне благополучно просуществовал более ста лет до начала Великой войны Тевтонского ордена против королевства Польского и Великого княжества Литовского (1409-1411).
Постепенно определились «специализации» городов: в Альтштадте процветали ремесла, в Кнайпхофе — торговля, Лёбенихт больше занимался сельским хозяйством на принадлежащих ему земельных угодьях. Позже родилась поговорка: «Альтштадту — власть, Кнайпхофу — роскошь, Лёбенихту — пашня» (нем. Der Altstadt die Macht, dem Kneiphof die Pracht, dem Löbenicht der Acker). Не уповая только лишь на защиту за стенами Замка, города обзавелись собственными крепостными стенами. Проще всего это было сделать Кнайпхофу, который имел весьма внушительную естественную водную преграду в виде двух рукавов Прегеля и протоки Хундегатт между ними. По берегам острова добавили стену с башнями и воротами. Ворота располагались напротив мостов, открывающих дороги на остров. Альтштадт и Лёбенихт создали общую систему укреплений, разделенную по границе городов внутренней крепостной стеной.
Фрагмент картины Яна Матейко «Грюнвальдская битва».
В мае 1409 года началась Великая война Тевтонского ордена против Королевства Польского и Великого княжества Литовского, которые стремились вернуть территории, захваченные у них ранее Орденом. Исход войны решился в генеральном сражении — Грюнвальдском (15 июля 1410 г.), в котором Орден был полностью разгромлен. Однако в дальнейшем усилиями вступившего на пост великого магистра (после гибели Ульриха фон Юнгингена) Генриха IV Ройсса фон Плауэна орденскому войску удалось несколько компенсировать тяжесть поражения в Грюнвальде, успешно отразив атаку польского войска на свою столицу Мариенбург (ныне Мальборк). Сам же фон Плауэн с соратниками на последовавших в 1411 г. переговорах по заключению Первого Торнского мира (01.02.1411) сумел вытребовать для Ордена условия, более чем мягкие в политическом плане и в том, что касается территориальных уступок. Единственное, в чем орденские переговорщики дали маху — это в размерах контрибуции, выплачиваемой Польскому королевству. Будучи вынужденным из опустошенной войной казны одновременно с контрибуцией выплачивать долги отрядам наемников, Орден стал массово распродавать земельные владения и усилил налоговое бремя населению и муниципалитетам. Это вызвало ответную реакцию и привело к созданию в 1440 году Прусского союза, основу которого составляли дворянство и духовенство Данцига, Торна и Эльбинга.
Кроме частых войн с внешними противниками, в те времена между городами на Прегеле нередки были торговые и таможенные войны, правда, не доходившие до вооруженных столкновений. Так в 1414 году альтштадцы вторглись на территорию Лёбенихта и разрушили дома, примыкающие к внутренней крепостной стене, мотивируя этот тем, что строения создают опасность для Альтштадта. Жители Лёбенихта были возмущены, но противопоставить что-либо более сильному соседу не смогли и вынуждены были смириться. Лишь в крайних случаях города прибегали к орденским властям в Замке, как к третейскому судье. Мелкие же судебные дела, не связанные с бунтом или тяжкими уголовными преступлениями, разбирались силами муниципалитетов.
Хронология основных событий
1360-70 гг. - Усиление натиска на Литву.
1370 г. - Битва при Рудау.
1382 г. - Начало строительства системы каналов Кёнигсберга.
1409-11 гг. - Великая война Тевтонского ордена с Великим княжеством Литовским и Королевством Польским.
15 июля 1410 г. - Разгром орденского войска в битве при Грюнвальде.
1 февраля 1411 г. - Заключение Первого Торнского (Торуньского) мира.
1420 г. - Открытие первой аптеки в Альтштадте.
28 февраля 1440 г. - Начало съезда представителей прусских муниципалитетов в Эльбинге, в результате которого 14 марта был учрежден Прусский союз городов.
ВЕК ТРЕТИЙ — СЕКУЛЯРИЗАЦИЯ
Начало второй половины XV века характеризовалось ухудшением экономической и внутриполитической ситуации в орденском государстве. Союз прусских городов готовился к открытой конфронтации с Орденом, эмиссары польского короля практически повсеместно вели переговоры с городскими муниципалитетами. В марте 1454 года Союз прусских городов отправил в Краков представительную делегацию для вручения польскому королю грамоты о переходе под его юрисдикцию. В ответ король вручил делегатам грамоту об инкорпорации городов и орденских земель (на которых они были расположены) в состав Польского королевства и устно пообещал военную поддержку. Далее последовала ратификация соглашений, достигнутых в Кракове, что неминуемо привело к войне Ордена с мятежными муниципалитетами, прокатившейся по прусским землям. На самом деле упрекать бюргеров в какой-то измене и предательстве национальных интересов нельзя. По причине того, что государство Тевтонского ордена не было национальным, как, например, Франция или Англия, где после Столетней войны народы были объединены национальным самосознанием, сформированным вокруг фигур наследных монархов. В Пруссии такого не было. Города ощущали себя самостоятельными административными единицами, объединенными орденской надстройкой, которая к тому же старательно дистанцировалась от них. Именно поэтому города сами выбирали, в союзе с кем им удобнее и выгоднее находиться.
Кёнигсбергские города, первоначально через своих представителей примкнувшие к мятежникам, под давлением восставших цехов изменили позицию и остались верными Ордену.
Лишь Кнайпхоф поначалу пытался примкнуть к пропольской коалиции, в результате чего был подвергнут осаде войсками Тевтонского ордена и Альтштадта. До каких-то боевых действий не дошло – осознав, что их положение безнадежно, кнайпхофцы объявили о поддержке Ордена.
На начальной стадии Орден имел определенные успехи в войне, но вскоре ополчение городов, входивших в Прусский союз, польские войска и их наемники стали одерживать победу за победой, поставив Орден на грань военной катастрофы. Тевтонцы запросили мира, который был установлен Вторым Торнским мирным (19.10.1466) договором. На этот раз условия были максимально жесткими для Ордена: он лишался огромных территорий вместе со своей столицей Мариенбургом (ныне польский Мальборк), города получали расширенные полномочия, сам Орден становился вассалом польского короля. Для нас же этот эпизод истории интересен прежде всего тем, что столица орденского государства в результате была перенесена в Кёнигсберг.
Прошение членов Прусского союза к королю Казимиру о включении Пруссии в состав Польши. Хранится в Варшаве в Главном архиве древних актов.
С этого момента началось угасание Ордена. Его политические и финансовое могущество было подорвано, все чаще речь шла о ликвидации самого орденского государства и вхождении его территории в состав Польши. В отчаянных попытках противостоять давлению, Орден стал выбирать своих великих магистров из числа знатных особ, чтобы они своим высоким титулом (происхождением, связями) могли противостоять попыткам распустить Орден.
Последней такой фигурой в 1511 году стал Альбрехт Бранденбургский (1490–1568) из рода Гогенцоллернов. Альбрехт свою деятельность в качестве великого магистра Ордена начал очень решительно. Он отказался ехать в Краков для дачи ленной присяги польскому королю, которому, кстати, приходился племянником. Вместо этого в 1519 году требованием возврата прусских земель и выплаты компенсации за их использование он спровоцировал так называемую Войну всадников (1519–1521) — серию взаимных разорительных походов тевтонцев и поляков. Польская сторона в тот период не имела возможности вести решительные военные действия в силу целого ряда обстоятельств, поэтому в ходе боевых действий для обеих сторон чередовались победы и поражения. Тем не менее, Альбрехт понимал, что все это — до поры, до времени. Попытки заключить союз с германским императором Максимилианом I и московским царем Василием III не встретили отказа, но и не вылились во что-то конкретное. Более того, новый император Карл V вообще занял нейтральную позицию и требовал прекратить войну между христианами. В таких условиях Альбрехт уже готов был отречься от должности магистра и даже сдать Орден Польше, как вдруг в его жизни произошло два важных события.
Первое описано весьма широко: в ноябре 1523 года Альбрехт встретился с основоположниками немецкого протестантства Мартином Лютером, Филиппом Меланхтоном и Андреасом Осиандером.
Отцы лютеранства в приватных беседах убедили Альбрехта совершить, казалось бы, невозможное: секуляризовать Орден как таковой, превратить Пруссию в светское государство и выбрать в качестве государственной религии протестантство.
Второе событие освещено гораздо скромнее: будучи уже магистром Ордена, Альбрехт познакомился с датской принцессой Доротеей. Очевидно, что как-то связаны между собой расстройство ее предполагавшегося брака с английским герцогом в 1523 году, получение Альбрехтом светского титула герцога с возможностью вступить в законный брак в 1525 году и свадьба Альбрехта и Доротеи в 1526-м.
С 1523 года, когда в Кафедральном соборе проповедником Брисманном была проведена первая лютеранская служба, началось распространение новой религии в Пруссии. А в 1525-м Альбрехт через посредников связался с королем Польши Сигизмундом I, который согласился на преобразование Ордена в герцогство Пруссия с ленной зависимостью герцога польскому королю. В том же 1525 году об этом был подписан договор в Кракове. Все это совершило в жизни Кёнигсберга разворот ровно на 180 градусов — из оплота католицизма на востоке Европы он превратился в столицу первого светского лютеранского государства.
На первых порах преобразования эпизодически носили экстремистский характер с разрушением католических монастырей и преследованием католиков. Но зависимость от католического польского короля, который потребовал от герцогства определенных уступок для католического населения, сыграла, как ни парадоксально, положительную роль: вскоре Кёнигсберг стал одним из самых веротерпимых городов Европы, где уживались лютеране, кальвинисты, католики и даже иудеи. Толерантность тут же принесла свои плоды: в Кёнигсберг потянулись в большом количестве гонимые за веру: французы, голландцы, евреи и многие другие. Нельзя сказать, что местные жители, которым приезжие, несомненно, составляли конкуренцию, были однозначно рады переселенцам. Но то, что это дало мощный толчок развитию различных ремесел и промыслов, отрицать не приходится.
Три города на Прегеле уже не могли вместить в себя всех желающих переселиться, поэтому в эти годы начали расширяться слободы: замковая в районе нынешнего Нижнего пруда и Ближний Форштадт – район Ленинского проспекта от Эстакадного моста до ул. Краснооктябрьской с прилегающими улочками.
Определенно можно сказать, что время правления Альбрехта Бранденбургского было самым богатым на преобразования в Кёнигсберге. При этом следует по достоинству оценить роль его супруги Доротеи, которая всецело поощряла развитие в городе искусств и образования. Во многом под её влиянием герцог приглашал в Кёнигсберг мастеров живописи и музицирования, создавал Новую библиотеку (Nova Bibliotheca, 1529), ставшую в 1540 публичной Замковой библиотекой. Личные книги Доротеи после ее смерти вошли в состав Камерной библиотеки.
Хронология основных событий
1454-66 гг. - Тринадцатилетняя война Тевтонского ордена с Прусским союзом.
1457 г. - Перенос столицы Тевтонского ордена в Кёнигсберг.
19 октября 1466 г. - Заключение Второго Торнского (Торуньского) мира – Тевтонский орден становится вассалом польского короля.
1510 г. - Избрание Альбрехта Бранденбургского великим магистром Тевтонского ордена.
1521-23 гг. - Война всадников между Тевтонским орденом и Польшей.
1525 г. - Ликвидация орденского государства, создание герцогства Пруссия.
1540 г. - Открытие в замке Кёнигсберг первой публичной библиотеки.
17 августа 1544 г. - Открытие Кёнигсбергского университета.
29 мая 1549 г. - Открытие в Кёнигсберге Гансом Луфтом первой типографии.
ВЕК ЧЕТВЕРТЫЙ — ВЛАСТЬ БРАНДЕНБУРГСКИХ КУРФЮРСТОВ
Университет в Кёнигсберге создавался в первую очередь для воспитания ученых-теологов и протестантских проповедников. Именно поэтому долгие годы главным (высшим) факультетом в нем был теологический, а затем теологическое и философское направления в деятельности превалировали над остальными. И лишь в XIX веке получат развитие точные и естественные науки.
Какое значение университет стал оказывать на городскую жизнь, наглядно показывает история так называемой «осиандеровской ереси», когда теологический диспут из кафедры университета перенесся в городскую среду, разделив горожан на два лагеря. Случилось это, когда Андреас Осиандер, имевший весомый авторитет за прежние заслуги в деле становления протестантства, стал весьма вольно трактовать христианское понятие оправдания. Закончилась эта история, кстати, совсем не по-научному: горожане вскрыли могилу уже умершего к тому времени Осиандера, дабы удостовериться, не свернул ли ему дьявол шею, а прибывшая в город специальная комиссия польского короля приговорила трех сторонников Осиандера — советника Функа и его соратников Хорста и Шнелля к смертной казни. Сей мрачный эпизод стал началом второй части правления герцога Альбрехта, которая условно началась после смерти его первой жены Доротеи в 1547 году. Их брак был счастливым во всем, кроме рождения наследника — оба их сына умерли в младенческом возрасте.
Фрагмент карты Балтийского моря (Кёнигсберг внизу в центре). 1539 г.
От брака остались только три дочери. Через три года после смерти Доротеи, а именно в 1550 году, Альбрехт женился вторично на Анне Марии Брауншвейгской, которая была моложе его на 42 года и приходилась герцогу двоюродной внучкой. Этот брак стал полной противоположностью первому. Кротостью Анна Мария не отличалась, была своенравной и скандальной, часто впадала в истерики. В конце концов, это привело к параллельной жизни супругов, хотя еще одну дочь и желанного наследника она все же герцогу подарила.
Здесь следует уточнить, что вопрос наследника, и без того важный для любого монарха, был для герцогства Пруссии вопросом жизни и смерти государства.
Дело в том, что по Краковскому договору с Польшей герцогство наследовалось только по прямой мужской линии, а в случае ее пресечения отходило Польше. Так неудачно составленный договор едва не привел к гибели государства со смертью первого же его правителя.
Но в 1553 году герцогиня успешно разродилась сыном, и, казалось бы, опасность потери Гогенцоллернами Пруссии миновала. Однако, когда наследник Альбрехт Фридрих достиг возраста 10 лет его воспитатель сообщил герцогу, что мальчик явно отстает в развитии, о чем свидетельствовали и придворные медики. Герцогу было уже 73 года, и такое известие подкосило его. Бурная жизнь и преклонный возраст стали затуманивать разум Альбрехта. В кёнигсбергском замке в тот период фактически существовали два двора: герцога и герцогини, дворяне метались от одного к другому, выбирая, приверженность к какому принесет большую выгоду, фактическая власть стала отходить к разного рода фаворитам. До поры, до времени польская сторона смотрела на это сквозь пальцы, вмешавшись лишь однажды, когда некий проходимец из Хорватии Пауль Скалих попытался стать серым кардиналом при еще живом герцоге. История Скалиха к тому же переплелась с делом вышеупомянутых соратников Осиандера, но Пауль вовремя понял, что его ждет в скором времени и сбежал, не дожидаясь суда.
20 марта 1568 года произошло одно из самых загадочных событий прусской истории: в замке Тапиау (ныне Гвардейск) в возрасте 78 лет умер герцог Альбрехт. В тот же день в 30 км от Тапиау в замке Нойхаузен (Гурьевск) скончалась и его супруга Анна Мария, которой было на тот момент всего 38.
Хронисты того времени утверждают, что Анна Мария умерла от потрясения, которое случилось с ней после получения известия о смерти супруга. Тогда такое объяснение устроило всех: придворных, бюргеров, польского короля. Но можем ли мы поверить, что полная сил и планов молодая женщина, давно тяготившаяся браком с престарелым герцогом, смерть которого, к тому же, была ожидаема, умерла от избытка чувств при таком известии? Конечно же, нет. Герцогиня была умерщвлена. Вероятно, отравлена. Вдовство открывало Анне Марии дорогу к регентству при больном сыне-наследнике, а значит, всему влиятельному роду Брауншвейгов — дорогу к прусскому престолу. В истории много примеров, когда даже косвенное родство приводило к обретению короны, и на пути Брауншвейгов было лишь одно препятствие — бранденбургский дом Гогенцоллернов, которое и оказалось непреодолимым. Выгодоприобретатель убийства очевиден. Неизвестны лишь детали: кто совершил злодеяние, было ли это спонтанное решение, либо план существовал давно и был отработан в деталях, почему Анна Мария не предусмотрела вероятность ее насильственного устранения? Ответы на эти вопросы с большой долей вероятности не будут получены никогда.
Со смертью герцога Альбрехта начался, возможно, самый интересный и загадочный период в истории Кёнигсберга. Он достаточно скудно освещен в исторической и краеведческой литературе и еще таит в себе множество открытий.
Титул герцога Пруссии вслед за Альбрехтом унаследовал его психически нездоровый сын Альбрехт Фридрих. На момент смерти отца ему было всего 15 лет, что само по себе накладывает ограничение на дееспособность. Слабоумие же наследника потребовало назначения регента.
Кёнигсбергское дворянство робко предложило свою кандидатуру, но она была однозначно отвергнута, так как на горизонте тут же нарисовались родственники Альбрехта Фридриха из Бранденбургской марки. Если их право на регентство было очевидным, то непрямое родство не давало никаких прав на сам титул герцога Пруссии. Поэтому появление Гогенцоллернов на политической арене региона не вызвало у польской стороны никаких претензий. Поляки не могли догадываться, как виртуозно бранденбуржцы уведут герцогство у них из-под носа. Но не будем забегать вперед.
Пруссия (от Вислы до Немана) на польской карте 1570 года.
Через два года после вступления на герцогский трон Альбрехта Фридриха объявили совершеннолетним. Однако фактического участия в управлении герцогством он не принимал никогда. Его отцу удалось за долгие годы своего правления создать достаточно совершенный государственный аппарат — скрытая в государственной машине инерция позволяла некоторое время обходиться без участия главы государства. В 1573 году Альбрехт Фридрих женился на Марии Элеоноре, старшей дочери герцога Вильгельма Юлих-Клеве-Бергского. В Кёнигсберге была отпразднована пышная свадьба, но уже ничто не могло подвигнуть герцога к государственным делам. Физическое недомогание, меланхолия и апатичность Альбрехта Фридриха переросли в настоящее психическое расстройство.
Надо заметить, что после долгих лет политического и экономического подъема в герцогстве наступил естественный спад. В старости Альбрехт окружил себя весьма сомнительными типами. Борьба за влияние при дворе герцога, усилившаяся в последние годы жизни Альбрехта, достигла апогея после его смерти. Почувствовав слабину, прусское дворянство предприняло усилия по преобразованию герцогства в дворянскую республику. Ни Альбрехт Фридрих, ни его жена Мария Элеонора что-то противопоставить постепенному переходу власти к дворянской верхушке не могли. Не вторгаясь в политическую жизнь герцогства, Мария Элеонора посвятила свою жизнь заботам о герцоге, воспитанию дочерей и удачной выдаче их замуж.
Между тем обстановка безвластия в Пруссии основательно начала надоедать всем. На польском престоле уже успел освоиться Стефан Баторий. Понимая, что в «подшефной» территории надо что-то решать, Баторий идет навстречу желанию Георга Фридриха Бранденбург-Ансбахского установить опеку над своим двоюродным братом.
21 мая 1578 года на площади перед замком жители Кёнигсберга присягнули Георгу Фридриху на верность. Присягнули, скажем прямо, весьма неохотно. Представители сословий почувствовали в регенте сильную руку, прогерманскую настроенность и поддержку польского короля. Во многом это означало ограничение местных вольностей, получивших развитие за десятилетие безвластия.
Георг Фридрих своей деятельностью только подтвердил опасения прусской дворянской верхушки. Во-первых, он сразу пресек произвол и самоуправство потерявших должный контроль придворных чиновников. Во-вторых, в Кёнигсберге фактически образовался новый двор — это Георг Фридрих пригласил из Ансбаха земляков. К слову, заняться реконструкцией Кёнигсбергского замка Георга Фридриха подтолкнуло именно сосущестование двух дворов: поскромнее — Марии Элеоноры, попредставительнее — его собственного.
Самым же неприятным моментом для сословий было желание Георга Фридриха укрепить свое положение главы герцогства. Наиболее простым способом сделать это — было заручиться поддержкой польского короля. Баторий и сам был не прочь обменять свое расположение на материальное воплощение регентской преданности. В результате войско прусского герцогства приняло участие в заключительном этапе Ливонской войны, а налоги, взимаемые с сословий, пошли на содержание польского войска. Утверждают, что Георг Фридрих даже заплатил пару раз больше, чем требовал Стефан Баторий. Это не осталось незамеченным, и в качестве вознаграждения за вовремя оказанную услугу Георг Фридрих получил полное право вести самостоятельную внутреннюю политику в герцогстве.
Реформы Георга Фридриха не были кардинальными, не ударяли по интересам большинства горожан. Он, скорее, просто упорядочил то, что в принципе уже существовало. Одной из важнейших задач была выработка цеховых уставов.
Сейчас немного странно, что этим занимался глава государства. Однако, если учесть, что цеховое ремесленное производство было основой экономики европейских стран того периода, то можно утверждать, что задача это была важная, достаточно сложная, а принимаемые решения требовали многих компромиссов. Однако и результат не заставил себя ждать: упорядочивание внутри- и межцеховых отношений очень скоро привело к экономическому подъему в герцогстве. Авторитет Георга Фридриха как правителя утверждался во всех областях. Он реформировал придворный суд, привел в порядок церковные дела, придал новые силы пришедшему в упадок университету. Главным итогом деятельности Георга Фридриха стало продуманное разграничение юрисдикций центральной и муниципальной власти и, как следствие, наметившийся поворот к созданию абсолютистского государства. А как частный пример успехов можно упомянуть получившие особенное развитие разнообразные празднества, в основном с производственно-цеховой тематикой, своего рода отраслевые фестивали. Георг Фридрих прожил в Кёнигсберге в общей сложности около восьми лет, за это время он энергичностью и справедливостью заслужил настоящие уважение и любовь бюргерства.
Даже страшная эпидемия чумы 1601–1602 гг. не смогла изменить оставшееся в народе мнение о времени правления Георга Фридриха. И вот, пожалуй, самый главный момент: в отличие от всех последующих регентов в Пруссии и правителей образованного позже Бранденбургско-Прусского государства, Георг Фридрих управлял сразу двумя государственными образованиями (Пруссией и Ансбахом), не ставя политику одного в подчинение интересам другого. Ни о каком слиянии речи быть не могло. Георг Фридрих исправно исполнял две роли в разных спектаклях.
Кёнигсберг на гравюре 1581 г., известной как "План Брауна".
Время регентства Георга Фридриха знаменательно еще одним событием. Около 1581 года был создан старейший из дошедших до нас планов Кёнигсберга, известный нам как “план Брауна” (см. выше). Примечательно, что замок, Альтштадт, Лёбенихт и Кнайпхоф обозначены на нем как единое образование. И хотя видно, что города еще имеют внутренние городские стены, все чаще словом “Кёнигсберг” современники обозначают все три города сразу, включая примыкающие к ним предместья. К слову сказать, развивающиеся пригороды, такие как Штайндамм (район гостиницы “Калининград” и ул. Житомирской), Форштадт (район ул. Краснооктябрьской), Росгартен (район ул. Клинической), Трагхайм (район ул. Соммера) и др. уже сами начали претендовать на городские права. У некоторых из них появились собственные печати, суды и прочие атрибуты городского самоуправления, но до признания их самостоятельными городами дело не дошло.
Смерть Георга Фридриха в 1603 году еще раз доказала, что относительное благополучие в герцогстве не стало устойчивой тенденцией, а основывалось только на личных качествах регента.
Вопрос о новом опекуне Альбрехта Фридриха стоял недолго. Еще в 1594 году сын бранденбургского курфюрста Иоганн Сигизмунд женился на дочери Альбрехта Фридриха. А в 1604-м сам курфюрст Иоахим Фридрих женился на младшей дочери того же Альбрехта Фридриха, чем очень укрепил свое родство с герцогом. А поскольку забота родственников о больном Альбрехте Фридрихе уже стала своего рода традицией, то неудивительно, что в 1605 году он стал претендентом номер один на пост регента. Дальше в ход пошли элементарный подкуп советников из окружения польского короля (здесь преуспели бургграф Фабиан цу Дона и кнайпхофский бургомистр Михаэль Фризе) и политические уступки. Кроме того, король Польши Сигизмунд III Ваза уже предвидел будущую войну с Россией, а иметь в союзниках Бранденбургов было весьма заманчиво... Так или иначе, но в результате этой сложной игры регентом стал именно Иоахим Фридрих.
Охарактеризовать деятельность Иоахима Фридриха на посту регента трудно. Прежде всего потому, что как таковой деятельности и не было. Пробыв в Пруссии несколько месяцев, курфюрст просто передал бразды правления в герцогстве советникам и уехал в родной Бранденбург. Возможно, он и приехал бы в Кёнигсберг еще, но польский король воспользовался условием договора и не давал ему на посещение разрешения. Стрелка политического барометра Пруссии резко отклонилась в сторону «дворянской республики». Никогда правление из-за границы, да еще при помощи жуликоватых советников, не приносило популярности правителю. Не принесло оно ее и Иоахиму Фридриху. Он умер через три года после получения регентства и оставил о себе в Пруссии весьма смутные воспоминания.
Естественные претензии на регентство выразил Иоганн Сигизмунд, сын Иоахима Фридриха, ставший бранденбургским курфюрстом после смерти отца. Он пошел по проторенной отцом дорожке: в обмен на регентство предоставил значительные политические и финансовые уступки.
Главной политической уступкой было введение григорианского летоисчисления. Казалось бы, мелочь, но вспомним, что Пруссия была протестантским государством, а, следовательно, введение установленного папой календаря было существенной уступкой католикам и приводило к усилению позиций сил контрреформации в герцогстве. Кроме того, будущий регент обещал польскому королю построить в Кёнигсберге католическую церковь. Финансовая составляющая уступок выразилась в готовности платить Польше ежегодную дань. Ранее, по Краковскому договору, герцогство обязано было только участвовать в содержании войска, да и то при условии ведения военных действий. Накануне уже ожидаемой войны между католической и протестантской лигами эти шаги заметно поднимали авторитет польского короля на родине и наоборот, не могли найти понимания в умах жителей Пруссии. По большому счету, Иоганну Сигизмунду до этого не было дела. Похоже, он предполагал править герцогством так же, как это делал его отец, а кальвинизм позволял ему не забивать голову этическим аспектом ущемления интересов лютеран. В 1609 году Иоганн Сигизмунд получил, наконец, из рук польского короля право опеки над тестем Альбрехтом Фридрихом. А уже в 1610 Сигизмунд III потребовал от него выставления сотни всадников в состав польского войска.
Старая альтштадтская кирха и замок Кёнигсберг на "Плане Беринга" (1613 г.)
В 1611 году Иоганн Сигизмунд получает от польского монарха ленное право на Пруссию, а 16 октября 1612 года ему присягнули прусские сословия. Кальвинистское вероисповедание Иоганна Сигизмунда вызвало явное неудовольствие местного духовенства, так как с точки зрения учения Лютера считалось неприкрытой ересью. Однако со времен смерти Георга Фридриха у подданных герцогства сложилась явно прослеживаемая апатичность. Некая безнадежность ситуации, когда герцогство находится в ленной зависимости от государства с другим вероисповеданием, законный правитель неизлечимо болен, а регент находится за тридевять земель и управляет страной через советников, вовсе не способствовала политической активности граждан. Можно смело утверждать, что со смерти Альбрехта Бранденбургского (или даже чуть раньше) и до времен великого курфюрста Фридриха Вильгельма Пруссия окунулась в некий аналог «смутного времени», но только со своими характерными чертами.
Экономическое и политическое возрождение, наметившееся во время правления Георга Фридриха, авторитет центральной власти, тенденции к переходу от дворянской вольницы к абсолютизму были Иоганном Сигизмундом безрассудно утрачены.
Отметить что-то интересное во время регентства Иоганна Сигизмунда трудно, положительное — еще труднее. Пожалуй, что больше всего запомнилось о нем, так это знаменитый план Беринга (см. выше), изображающий три кёнигсбергских города. (Красочную карту города на основе этого плана можно увидеть в одном из залов музея в Кафедральном соборе.) И еще: Иоганн Сигизмунд был первым из бранденбургских курфюрстов, кто получил власть в Пруссии (пусть регентскую) по наследству.
В 1618 году умер законный герцог Пруссии Альбрехт Фридрих. Пресеклась мужская линия, ведущая от Альбрехта Бранденбургского. По условиям Краковского договора герцогство должно было перейти в полное владение к польскому королю. Но все карты смешала начавшаяся Тридцатилетняя война. Король Сигизмунд III не желал искать себе лишних проблем в присоединении протестантского герцогства, да и вообще было ему не до этого. Пришло время подсуетиться Иоганну Сигизмунду. Он пошел на все условия польской стороны с одной целью: закрепиться на прусском престоле после смерти Альбрехта Фридриха. Главным условием было распространение герцогской власти только во время пребывания курфюрста на территории Пруссии («герцог в Пруссии»).
Герцог в Пруссии Иоганн Сигизмунд умер в следующем 1619 году. Власть перешла к его сыну Георгу Вильгельму. Снова возникли некоторые трудности при приведении к присяге сословий, но в этот раз они были преодолены немного быстрее. Весь период правления Георга Вильгельма прошел под знаком Тридцатилетней войны. И тут возникает весьма интересный вопрос. Георг Вильгельм известен как правитель слабый и здоровьем, и волей, как политик — не амбициозный, как государственный деятель — весьма посредственный. Хорошо это оказалось или плохо? А лучше ли было для герцогства, если бы Георг Вильгельм выступил на стороне протестантской коалиции или согласно ленному договору на стороне сюзерена?
Военные действия на территории страны в первой половине XVII века могли принести тотальное разорение, но вряд ли обещали в случае победы экономический подъем или территориальные приобретения.
Армии, достигшие к тому периоду численности в десятки тысяч солдат, приносили наибольшие убытки даже не разрушительной силой оружия, а просто необходимостью каждый день чем-то питаться и кормить многочисленный парк боевых и обозных лошадей. Непродолжительное присутствие армии шведского короля Густава II Адольфа в Пруссии и так принесло многим территориям многолетнее запустение и упадок. Упомянутая выше апатия прусских бюргеров к политическим событиям европейского масштаба, помноженная на бездействие Георга Вильгельма, привела к возможности соблюдения Пруссией нейтралитета в войне.
Да, Георг Вильгельм не принимал должного участия в управлении герцогством, все значительные события произошли если не вопреки его воле, то и не благодаря ей. Строительство современных укреплений в Пиллау и Кёнигсберге в эти годы велись либо по инициативе шведского короля, либо по замыслам местных властей. Да и решение о нейтралитете в общеевропейской бойне муниципалитеты принимали самостоятельно, правда, под давлением того же Густава II Адольфа.
Без участия Георга Вильгельма приняли и городской устав, так называемую «Трансакцию 1620 года», пришедшую на смену Кульмскому праву. С её помощью после долгих споров и при посредничестве прусского придворного суда удалось сгладить противоречия между муниципалитетами и горожанами. Советники и судебные заседатели выбирались, как во времена Тевтонского ордена. Новым стало лишь то, что городской секретарь приводил к присяге, а обербургграф её просто утверждал. Каждый новый гражданин давал присягу, касаясь поднятым пальцем шляпы бургомистра. В «Трансакции» впервые стали различать «граждан в собственном понимании», «подзащитных родственников» (последние давали клятву подзащитных родственников и находились под покровительством полиции города) и «пришлых». «Подзащитные родственники» не имели права вести собственное дело. К их числу относились подмастерья и ученики ремесленников, слуги и служанки, батраки и работники, уволенные солдаты и др.
К «пришлым» относились иногородние торговцы, коробейники и моряки, продававшие свои товары прямо на корабле или разнося их по улицам. Они имели право находиться в городе только в период навигации.
В 1627 году обострились отношения между муниципалитетами кёнигсбергских городов и курфюрстом. Причиной стал договор между обербургграфом и шведским королем Густавом II Адольфом о нейтралитете города (т.н. Мариенбургский договор 1626 года). Естественно, что договор вызвал протест со стороны польского короля Сигизмунда III, все это время пытавшегося склонить горожан к участию в военных действиях. Нейтралитет Кёнигсберга обеспечивал нанятый муниципалитетом отряд в 300 солдат. Георг Вильгельм посчитал, что существование подобного отряда выходит за рамки городских прав. В феврале 1627 года он явился под стены прегельских городов с войском в полтысячи солдат. Противостояние не вылилось в кровопролитие. Курфюрст ушел из города, не достигнув намеченных целей. Затем попытки нарушить суверенитет городов предпринимали как польский, так и шведский короли. Причем последний вообще хотел заполучить Кёнигсберг и окрестности под свою юрисдикцию, так как посчитал, что он «покинут курфюрстом и притесняем Польшей». Лишь перемирие 1629 года сняло напряженность в отношениях четырех сторон.
Фрагмент карты Пруссии 1649 года.
Об одном уже упомянутом выше событии следует рассказать чуть подробнее. Речь идет о первой всеобщей системе обороны Кёнигсберга, т.н. первом вальном кольце. Инициатором строительства выступил все тот же Густав II Адольф. Он посчитал, что средневековые, еще орденских времен укрепления не способны обеспечить защиту города от мало-мальски серьезного военного вмешательства. Это ставило под угрозу желанный им «вооруженный нейтралитет» Кёнигсберга в Тридцатилетней войне. Без особого труда нашлись сторонники идеи строительства вального кольца и среди горожан. Проект составил местный профессор математики Иоганн Штраус, ученик знаменитого Кеплера. Руководил строительством Абрахам цу Дона, техническое руководство осуществлял землемер и архитектор курфюрста Конрад Бурк. Проект Штрауса оказался настолько удачным, что второе вальное кольцо, построенное значительно позже (в 1843–62 гг.), в большинстве своем располагалось по линии старых укреплений. Основные работы по созданию бастионного кольца велись в 1626–1635 годах. Кольцо представляло собой систему деревянно-земляных бастионов, полубастионов и ворот. Фактически оно прослужило до 1843 г. Атакам противника подверглось только один раз в июне 1807, когда считалось безнадежно устаревшим. Тем не менее, наспех подготовленные на нем оборонительные сооружения выдержали ряд приступов, и лишь приказ Беннигсена Лестоку оставить город и выступить на соединение с основными силами стал причиной прекращения обороны.
В период строительства бастионное кольцо Кёнигсберга было едва ли не самой большой крепостью в Европе. Достаточно сказать, что полностью укомплектованный гарнизон должен был составлять 15 тысяч солдат.
Примерно такой была армия всего Бранденбургско-Прусского династического союза, да и то в несколько более позднее время. Главным следствием создания единой системы обороны стало еще большее единение Альтштадта, Лёбенихта и Кнайпхофа. Кроме них кольцо включило в себя слободы и пригороды Старый и Новый Россгартен, Трагхайм, Закхайм, Хаберберг, Форштадт, Нойе Зорге и др. Тем самым обозначились границы Кёнигсберга почти на 300 лет. Остатки этих земляных сооружений можно найти и сейчас: холм, где находится могила Фридриха Бесселя, является ничем иным, как разрушенным эрозией земляным бастионом. Овраг между ним и редюитом бастиона Штернварте («Астрономический») является остатком крепостного рва XVII века. И, наконец, это остатки вала по улице Ольштынской.
Пришедший в 1640 году на смену Георгу Вильгельму его сын Фридрих Вильгельм получил в наследство разоренный войной Бранденбург, зависимую от Польши и настроенную враждебно к Бранденбургам Пруссию, ряд других территорий, тоже отнюдь не переживающих стадию расцвета. Главной задачей правителя Бранденбургско-Прусского государства стало получение независимости Пруссии и географическое объединение Пруссии и Бранденбурга путем захвата Передней Померании. Задачи осложнялись наличием в Пруссии большого количества пропольски настроенных граждан и не желающих подчинения центральной власти бюргерства и дворянства.
Хронология основных событий
1568 г. - Смерть герцога Альбрехта и его жены Анны-Марии.
1575-1603 гг. - Регентство Георга Фридриха.
1605-08 гг. - Регентство Иоахима Фридриха.
1609-18 гг. - Регентство Иоганна Сигизмунда.
1618-40 гг. - Правление Георга Вильгельма.
1620 г. - Принятие городского устава Кёнигсберга.
1626-27 гг. - Проведение основных работ по сооружению бастионных укреплений Кёнигсберга.
1641 г. - Открытие в Кёнигсберге первой янтарной мастерской.
1650 г. - Передача Кафедральному собору библиотеки Валленродта.
ВЕК ПЯТЫЙ — ФРИДРИХ ЗА ФРИДРИХОМ
В 1655–60 годах шла польско-шведская война. Фридрих Вильгельм решил использовать противоборство двух держав за гегемонию на Балтике в своих целях. Уже в самом начале войны стало понятно, что решить все задачи, поставленные перед началом военных действий, ни Швеция, ни Польша самостоятельно не могли. Успех борьбы определялся наличием союзников у той или иной стороны. И Польша, и Швеция готовы были заплатить большую цену за союзническое партнерство Фридриха Вильгельма. Тот не заставил себя ждать. В отличие от Польши, Швеция не ограничивала курфюрста в размерах армии, находящейся на территории Пруссии. Фридрих Вильгельм становится на сторону Швеции. Не принимая участия в сколь-нибудь заметных военных действиях, он получает возможность значительно усилить военный потенциал герцогства. В 1656 году в Кёнигсберге он заключает договор с Карлом X на условиях, еще более тяжелых, чем предусматривалось Краковскими соглашениями. Но Фридриха Вильгельма это мало интересовало — долго соблюдать условия этого договора он и не собирался. Пользуясь им, он увеличил численность армии в Пруссии в 5 раз, доведя ее до 22 тысяч солдат. Над Польшей, особенно после поражения в Варшавском сражении, нависла угроза военного краха.
Вероятно, польский король Иоганн Казимир не раз пожалел о том, что существенными уступками не переманил Фридриха Вильгельма на свою сторону. Но и для Швеции достаточно неожиданно наступила полоса неудач.
В войну на стороне Польши вступила Россия, готовилась к военным действиям на стороне Польши и Дания. Фридрих Вильгельм, рассчитав момент, заявил, что дальнейшим условием военного союза является ликвидация ленной зависимости Пруссии от Швеции. Деваться Карлу Х было некуда. 20 ноября 1656 в Лабиау он заключает с курфюрстом «вечный» договор против Польши и признает по нему полную независимость Пруссии. Кроме того, Пруссия получала Эрмландию (нем. Ermland, польск. Warmia), захваченную у Польши. В результате этой «двухходовки» Фридрих Вильгельм остался в несомненном выигрыше: он стал обладателем самой значительной по мощи армии в прибалтийском регионе, а ленная зависимость Пруссии от Польши теперь не была общепризнанной. Далее Фридрих Вильгельм начинает дипломатическую игру и тайные переговоры с Польшей. Взамен расторжению прусско-шведских договоренностей и переходу в лагерь бывшего противника он потребовал от польского короля признание независимости Пруссии.
В январе 1679 г. Фридрих Вильгельм, преследуя шведов, вместе с армией пересек по льду Куршский залив.
Иоганн Казимир прекрасно понимал, что от того, чью сторону займет Бранденбургско-Прусское государство, во многом зависит итог польско-шведской войны, 13 сентября 1657 он организует тайную, замаскированную под охоту встречу курфюрста и своего представителя Гонсевского в Велау. Там и был подписан Велаусский трактат (Велаусско-Быгдощинские трактаты — в русской литературе), по которому Пруссия получила долгожданную независимость от польской короны.
Далее Фридрих Вильгельм предпринимает ряд шагов, направленных на укрепление бранденбургско-прусских связей и создание централизованного государства. Понимая, что народной любви ему все равно не добиться, а реальной властью обладает тот, кто контролирует экономику, финансовые потоки и может обеспечить защиту этого контроля военной мощью, Фридрих Вильгельм сооружает в 1657 году ниже Кёнигсберга по течению Прегеля форт Фридрихсбург, который своими орудиями при необходимости мог запереть реку и изолировать город от внешнего мира. Вполне понятно, что горожане восприняли строительство крепости без энтузиазма. Еще более открыто выступало против ее строительства дворянство. Шаги курфюрста явно были направлены на прекращение дворянской вольницы. В 1661–1663 годах противостояние достигло апогея. Бюргерство и дворянство выдвинули своих представителей. Назревало нечто похожее на эпоху Тринадцатилетней войны и Прусского союза.
Представители дворянства начали тайные переговоры с польской стороной о поддержке в борьбе с бранденбургским курфюрстом. Однако в одну реку нельзя войти дважды. Польский король не обладал достаточным цинизмом, чтобы так просто и открыто нарушить Велауский договор, подписанный всего несколько лет назад.
Однако и курфюрсту не удалось навести порядок через своих советников Отто фон Шверина и Богуслава Радзивилла. Ситуация требовала личного присутствия Фридриха Вильгельма. И он не заставил себя ждать, причем в 1662-м явился в Кёнигсберг в сопровождении большого военного отряда. Горожане не решились на открытое противостояние, после некоторых усилий Фридриху Вильгельму удалось схватить главу мятежников Иеронима Рота и изолировать его до конца жизни в тюрьме. Чувствуя твердую руку курфюрста и понимая бесполезность сопротивления, прусские сословия принесли ему присягу на верность 17–18 октября 1663 года. С дворянством, выступившим в очередной раз против курфюрста в 1669 году, Фридрих Вильгельм поступил много суровее. Глава мятежников полковник Калкштайн был арестован накануне предполагаемых переговоров с польским королем о военной помощи. Фридрих Вильгельм посчитал его действия нарушением присяги и государственной изменой: Калкштайн был казнен. На этом период волнений и разброда в Пруссии закончился, и она вместе с Бранденбургом уверенно пошла по пути к абсолютизму, что можно рассматривать в свете исторической перспективы как весьма прогрессивную тенденцию.
Заключительную часть прусского вопроса — территориальное объединение с Бранденбургом Фридрих Вильгельм пытался решить в середине 1670-х. Приняв участие во франко-голландской войне, он, несомненно, рассчитывал на помощь Франции в борьбе с Швецией за Померанию. Франция же отказалась воевать со своим союзником, и Фридрих Вильгельм, выйдя из союза с Францией, начинает военные действия в Померании собственными силами. Расчет был на то, что увлеченная войной Франция не окажет содействия Швеции. После ряда небольших побед в Померании курфюрсту пришлось держать оборону от наступающих со стороны Лифляндии шведов. Чаша победы уже склонялась на сторону Бранденбургско-Прусского государства, но Франция, заключив перемирие с противниками, потребовала немедленной и безоговорочной передачи захваченных земель обратно Швеции.
В XVII веке вести на равных противоборство с Францией Пруссия и Бранденбург еще не могли. Вопрос был отложен до лучших времен.
Для Фридриха Вильгельма настала пора перейти от военных побед к обустройству мирной жизни в герцогстве. Надо сказать, что и в этом вопросе он достиг заметных успехов. Поводом послужило обращение бюргеров, где справедливо отмечалось, что герцогство обойдено его заботой. Кроме того прилагалось описание прусских земель — эдакий географическо-экономический экскурс. В обращении также говорилось о необходимости экономического подъема герцогства после долгих лет войн и внутренних противостояний.
В 1685 году в процессе решения проблем по обустройству Пруссии Фридрих Вильгельм подписывает Потсдамский эдикт, по которому в герцогство приглашались для проживания притесняемые по религиозному принципу европейцы, в основном французы-кальвинисты. В последующие годы в Бранденбургско-Прусское государство переселилось около 20 тысяч человек, в основном экономически активное население. В числе приглашенных, кроме упомянутых кальвинистов, были лютеране, католики, иудеи. Переселенцам предлагались экономические льготы для организации товарного производства. Все эти меры в высшей степени способствовали решению и демографических и экономических проблем герцогства.
В итоге, к моменту смерти Великого курфюрста Бранденбургско-Прусское государство представляло собой политически целостное образование, уверенно ставшее на путь централизации и абсолютизма, располагающее эффективными государственно-бюрократическим аппаратом и армией.
Фридрих Вильгельм создал единое Бранденбургско-Прусское государство, но он же тем самым «выключил» Пруссию из большой политики, окончательно перенеся столицу в Берлин. При его сыне курфюрсте Бранденбурга и герцоге Пруссии Фридрихе III жизнь на берегах Прегеля окончательно свернула в провинциальное русло. До конца XVII века произошло лишь одно значительное событие: Кёнигсберг посетило «Великое посольство» во главе с царем Петром Алексеевичем, нарочито скрывавшим свою личность под именем урядника Преображенского полка Петра Михайлова. Впрочем, инкогнито царя было раскрыто еще до его приезда. Помимо всего прочего, Петр осмотрел крепостные укрепления и сдал экзаменационные стрельбы из пушек и мортир в форте Фридрихсбург, получив за это диплом огнестрельного мастера.
Скайлайн Кёнигсберга на гравюре 1740 года.
Следующий раз большая политика вернулась в замок Кёнигсберг 18 января 1701 года, когда здесь прошла коронация первого прусского короля. Курфюрст Фридрих III, всю жизнь равнявшийся на версальский двор, заручившись поддержкой императора Священной Римской империи, собственноручно возложил на себя прусскую корону и стал именоваться королем Фридрихом I. Пышная коронация изрядно опустошила прусскую казну, но на таких вещах новый король экономить не желал. Все его дальнейшее правление прошло в разорительной череде балов, приемов и торжеств.
В годы правления Фридриха I в Пруссии произошли одна из самых больших трагедий в истории этой земли — эпидемия чумы 1709-11 гг.
Городские ворота были закрыты на замок, знать большей частью успела сбежать в родовые имения в сельской местности, где тщательно отгородилась от окружающего мира. Госпитали и лазареты были переполнены, одно за другим рождались чумные кладбища. Из 40 тысяч горожан от чумы погибла примерно треть. Еще хуже дела обстояли в малых городах и деревнях, в иных городках оставалось не более 10% от прежнего населения, некоторые деревни вымерли полностью.
Через два года после окончания чумы на прусский престол взошел король совершенно другого склада ума и характера — Фридрих Вильгельм I. «Король-солдафон», как его называли, был чрезвычайно скуп на все, кроме армейских расходов. В 1713 году он короновался в замке Кёнигсберг, после чего традиция возлагать прусскую корону именно в нем стала незыблемой для династии Гогенцоллернов. Расходы на эту процедуру были лично подсчитаны Фридрихом Вильгельмом с точностью до пфеннига. В целом время правления этого монарха было скорее положительным для Пруссии. Фридрих Вильгельм провел ряд мероприятий по восстановлению разоренных чумой районов, пригласив сюда на выгодных условиях переселенцев в основном из Зальцбурга, Нассау и Швейцарии. Ряду населенных пунктов на территории нынешней Калининградской области в 1722–24 гг. был дарован статус города. И, наконец, 13 июня 1724 года объединение Альтштадта, Лёбенихта и Кнайпхофа, а также принадлежащих им многочисленных слобод и предместий в единый город Кёнигсберг. Чуть раньше, 22 апреля 1724 года, произошло событие, которое тогда почти никто из горожан не заметил...
В Кёнигсберге родился Иммануил Кант, величайший из людей, когда-либо проживавших в этом городе.
Также следует упомянуть, что в 1736 году были проведены очередные работы по углублению русла Прегеля, после чего в порт Кёнигсберга смогли заходить крупные (по меркам тех времен) морские суда.
Эпоха правления Фридриха II Великого, прозванного впоследствии «Старым Фрицем», оказалась для Кёнигсберга богатой на события. Хотя, взойдя на прусский престол в 1740 году, он не испытывал к этому городу, как и ко всей Пруссии, какого-либо интереса. Да, финансировал строительство нескольких приходских церквей, сельских школ, продолжил политику привлечения на восток Пруссии переселенцев, но делал это как бы между основных своих дел.
Хронология основных событий
1657 г. - Подписание Велаусско-Быдгощинских трактатов. Освобождение герцогства Пруссии от польской ленной зависимости.
1657 год - Возведение форта Фридрихсбург.
23 апреля 1660 года - Подписание Оливского мира, закреплявшего суверенитет Пруссии.
7 мая 1697 - Приезд в Кёнигсберг “Великого посольства” во главе с Петром I.
18 января 1701 г. - Коронация Фридриха I в замке Кёнигсберг.
1709-11 гг. - Эпидемии чумы. В Кёнигсберге умирает треть населения.
22 апреля 1724 г. - День рождения Иммануила Канта.
13 июня 1724 г. - Официальное объединение трех прегельских городов (Альтштадта, Лёбенихта и Кнайпхофа) в один — Кёнигсберг.
1736 г. - Проведение работ по углублению русла Прегеля для прохождения морских судов.
20 июля 1740 г. - Присяга Фридриху II в замке Кёнигсберг.
ВЕК ШЕСТОЙ — ЭПОХА КАНТА И ДВУХ ВОЙН
В начале Семилетней войны (1756–63) «Старый Фриц» был готов пожертвовать прусской провинцией, дабы выиграть время на остальных театрах военных действий. И со второй попытки вся Пруссия была оккупирована русской армией.
11 января 1758 года крепость Кёнигсберг капитулировала, не сделав ни единого выстрела в сторону противника, наоборот, городские власти явились в замок Каймен (пос. Заречье), где вручили русскому командованию ключи от города и форта Фридрихсбург. После занятия города, русским командованием во главе с Виллимом Фермором была проведена процедура приведения к присяге императрице Елизавете II городского населения.
Началась самая мягкая оккупация за всю историю европейских войн. Права и свободы городского населения были не только сохранены, но и расширены. Впрочем, назвать оккупацией события 1758–62 гг. в полном смысле нельзя — в Кёнигсберге проживали теперь подданные Российской империи, а сама Пруссия стала российской губернией.
Эту историю после вывода русских войск в 1762 году Фридрих II не забыл Кёнигсбергу до конца своих дней. Та легкость, с которой провинция приняла российское подданство, вызывала у него презрение, и потому он более ни разу не посещал ее. Вывод русской армии и административных органов из Кёнигсберга произошел после восшествия на российский престол императора Петра III, который не только чтил Фридриха II как великого политика и пример для подражания, но и намеревался в союзе с Пруссией отвоевать у Дании родной Шлезвиг. Петр III немедленно остановил военные действия, после чего начался процесс передачи власти в Кёнигсберге прусским чиновникам. Процесс затянулся до очередного дворцового переворота в Санкт-Петербурге, все ожидали, что императрица Екатерина II отменит решение своего бывшего мужа и возобновит войну с Пруссией. Однако такого решения не последовало, и вскоре власть в городе мирным путем с лишь незначительными инцидентами была возвращена прусакам. В 1763 была завершена и сама Семилетняя война.
В Кёнигсберге же вся вторая половина XVIII века прошла под знаком Канта. Множество просвещенных людей Европы приезжали в Кёнигсберг с целью побеседовать с Кантом лично или послушать его лекции. Несомненно, Кант стал выдающимся явлением в истории Кёнигсберга, явлением, навсегда оставившим свой след на этой земле, поднявшим уровень местного университета до недосягаемых ранее высот.
Дух Канта существовал в кёнигсбергской ученой среде и после его смерти, в его учениках, в созданной им школе, в его коллегах и оппонентах. И пусть более эта земля не дала миру ни одной столь же известной фигуры, многие из выпускников кёнигсбергского университета «Альбертина», вдохновленные Кантом, прославляли родной город по всей Европе.
Дом Иммануила Канта в центре Кёнигсберга.
В 1786 году умер король Фридрих II, не оставивший после себя детей. На престол взошел его племянник — король Фридрих Вильгельм II, десятилетие правления которого не ознаменовано для Кёнигсберга какими-то важными событиями. Сам король запомнился успешной внешней политикой (при нем произошел 2-й раздел Польши и существенный прирост территории Прусского королевства), неприятием Великой французской революции и любовными похождениями, о которых в Европе слагали анекдоты. Но все это происходило далеко от Кёнигсберга. Зато время правления следующего короля Фридриха Вильгельма III мы рассмотрим внимательно и подробно — слишком много хорошего и плохого случилось в Восточной Пруссии за этот период.
Фридриха Вильгельма III в исторической литературе и кинематографе показывают как правителя посредственного, но жившего в великое время, что очень близко к истине. Едва ли не единственным его достоинством было то, что он не был самодуром, мог прислушаться к советам своих толковых придворных и военных деятелей и не был настойчив в своей посредственности.
Первые годы правления Фридриха Вильгельма III Кёнигсберг продолжал жить привычной провинциальной жизнью. В 1804 году умер Иммануил Кант. Все разом изменилось, когда был разорван союзный договор с Францией, а 9 октября 1806 года ей объявлена война.
Даже если бы Фридрих Вильгельм не объявил войну Наполеону, избежать военных действий на территории Пруссии вряд ли было возможно. Но в реальности вообще получилась показательная порка: ровно 5 дней с момента объявления войны прусские генералы самодовольно рассуждали о превосходстве прусской армии над войском корсиканского самозванца. 14 октября 1806 года прусская армия была разгромлена под Йеной и Ауэрштедтом. Вслед за этим прусскими гарнизонами без боя были сданы одна крепость за другой, 27 октября войска Наполеона заняли Берлин, столица Пруссии была спешно перенесена в Кёнигсберг, куда бежала королевская чета.
Разумеется, здесь следует рассказать о королеве Луизе — супруге Фридриха Вильгельма III. Королева, которая чуть позже стала почитаема в Кёнигсберге как Афина Паллада в Афинах, обладала двумя несомненными достоинствами: она была красива, что по тем временам уже было достаточно для женщины, и она не мешала себя почитать, равно как и считать символом патриотического движения. В эпоху угасающего абсолютизма патриоты могли сплотиться только вокруг фигуры монарха. И если сам монарх вдруг показался им не совсем подходящим центром притяжения, то его супруга в этом плане была безукоризненна.
Потеряв значительную часть страны, прусский король хоть и пребывал не в самом лучшем расположении духа, но окончательно надежд не терял. Его главный союзник российский император Александр I дал твердые гарантии защитить Пруссию военным путем, не считаясь с затратами и потерями.
Несомненно, Россия имела свой интерес загнать Наполеона обратно в пределы Франции. Этот интерес, прежде всего, выражался в ориентированности империи на торговлю с Англией, заменить которую России не мог ни один европейский рынок. От торговли с Англией настолько зависела экономика России, что даже присоединенная позже при поддержке Наполеона Финляндия не могла компенсировать потерю английского рынка вследствие континентальной блокады. Все это в дальнейшем и привело к Отечественной войне 1812 года. Ну, а пока интересы России отстаивались на земле Пруссии. Впрочем, был у Александра I и еще один интерес — королева Луиза, к красоте которой российский император был как минимум неравнодушен.
Накануне военной кампании 1807 года между наполеоновской армией и русско-прусской группировкой наблюдался численный паритет. Главнокомандующим русскими войсками в Пруссии (ок. 60 тыс. солдат и офицеров) стал генерал от кавалерии Леонтий Леонтьевич Беннигсен. Прусским корпусом (ок. 6 тыс. солдат и офицеров) командовал генерал-лейтенант Антон Вильгельм фон Лесток. Кёнигсберг стал базой снабжения союзнической армии, здесь располагались военные и продовольственные склады, а позже и госпитали. Все усилия русско-прусской коалиции были направлены на недопущение взятия Наполеоном Кёнигсберга, так как после его падения сопротивление наполеоновской армии в Восточной Пруссии теряло всякую перспективу.
Королевская чета покинула Кёнигсберг заблаговременно, еще в январе 1807 года. Столица была временно перенесена из Кёнигсберга в Мемель (ныне литовский город Клайпеда).
Непосредственно близ Кёнигсберга кампания началась со сражения при Прейсиш Эйлау (Багратионовск), когда равные по численности армии при небольшом преимуществе коалиции в артиллерии в ходе кровопролитного сражения нанесли друг другу ощутимые потери убитыми и ранеными в треть личного состава, но не выявили победителя. К лету Беннигсен восстановил численность армии в 65 тыс. солдат, Наполеон увеличил свое военное присутствие в регионе до 80 тыс. воинов. Взаимные маневры привели к тому, что Беннигсен оказался под угрозой быть отрезанными от Кёнигсберга, что в целом означало бы проигрыш. Именно эта угроза и заставила российского командующего вступить в роковое сражение при Фридланде (Правдинск). Между тем, к лету 1807 года соотношение сил было таково, что шансы на победу у русской армии были минимальны. Оставалась лишь теоретическая возможность разгромить французскую армию по частям. Вступая во Фридланд, который начал занимать французский корпус маршала Ланна, Беннигсен неожиданно получил такой шанс, однако потерял целые сутки (по его утверждению, из-за плохого самочувствия), в результате чего сражаться пришлось против всей французской армии, в крайне неудачной позиции и с отрезанными рекой Алле (ныне р. Лава) путями отхода. Несмотря на то, что до определенного момента русские солдаты показывали образцовую стойкость, избежать разгрома не удалось.
25 июня 1807. Наполеон и Александр I ведут переговоры на знаменитом плоту посреди Немана.
Кроме значительных потерь, теперь армия Беннигсена оказалась окончательно отрезанной от Кёнигсберга, который, тем не менее, готовился дать отпор французам. В то время, когда под Фридландом разворачивались драматические события, к Кёнигсбергу подошли корпуса маршалов Франции Мюрата и Сульта. Гарнизон крепости Кёнигсберг состоял из прусского корпуса Лестока и русского корпуса Каменского, который был отправлен сюда за три дня до Фридландского сражения в качестве меры по укреплению Кёнигсберга. Корпус прошел за сутки 55 км и занял позиции на наиболее опасном южном участке между Фридландскими и Бранденбургскими воротами. Крепостные валы и бастионы двухсотлетней давности, оплывшие от дождей, изрядно заросшие кустарником и даже в отдельных местах облюбованные землепашцами, были наспех приготовлены к обороне и не дали французам с ходу войти в город.
Французские войска атаковали город аккурат в день Фридландского сражения и были встречены ружейным и пушечным огнем, остановившим их натиск. Тогда французы начали готовить серьезную артиллерийскую атаку крепостного вала, для чего нужно было время, чтобы подтянуть осадную артиллерию, которой у корпусов под Кёнигсбергом не было.
Сульт так описывает события: «...имеется много орудий, вследствие чего вал хорошо защищен, ров весь заполнен водой и прикрытый путь запалисован. В следующую ночь я брошу несколько гранат в город, чтобы потрясти его гарнизон и город, но у меня мало припасов, едва достанет на четырехчасовой бой... Опасение заходить слишком далеко и, может быть, потерять много людей без уверенности в успехе заставляет меня ограничиться наблюдением...» На предложение генерала Беллиара сдать город без боя Каменский ответил изящной фразой: «Вы видите на мне русский мундир и смеете требовать сдачи?» Однако уже на следующий день гарнизону Кёнигсберга был дан приказ оставить город и соединиться с отступающими на восток войсками. 16 июня 1807 года в Кёнигсберг вошли французы.
Вполне вероятно, что в Кёнигсберге оставались престарелые граждане, которые помнили русскую оккупацию города, а потому могли сравнить с французской. В этот раз условия жизни были куда менее благоприятными: повсеместно горожан притесняли, экспроприировали у них материальные ценности для нужд армии, устраивали в церквях конюшни и лазареты. Впрочем, откровенных бесчинств не было, так как Наполеон и его маршалы прекрасно понимали, что армию надо держать в узде. После подписания Тильзитского мира 7 июля 1807 года в Пруссии оставались резервные корпуса Виктора и Ожеро общей численностью ок. 70 тыс. солдат. В самом Кёнигсберге многие общественные здания были заняты под госпитали, где находились на излечении раненые французские солдаты.
Оккупация Кёнигсберга в полной мере продолжалась до заключения 24 февраля 1812 года союзного договора между Францией и Пруссией, направленного против России, которая перестала соблюдать условия Тильзитского мира в части континентальной блокады Англии. После него французские войска продолжали оставаться в городе, но уже как части союзной с Пруссией армии.
Между тем в самой Пруссии развернулось движение за кардинальное реформирование государства. Значительная часть военной и гражданской аристократии осознала, что только глубокое реформирование застоявшегося прусского уклада может вернуть стране независимость, а саму Пруссию сделать одним из ведущих европейских государств. Знаменем борцов за реформы стала королева Луиза. Еще в 1807 году, в период пребывания королевской четы в Кёнигсберге и Мемеле, Луиза стал чрезвычайно популярна, даже почитаема среди жителей Кёнигсберга и окрестностей. Вряд ли она понимала суть предстоящих реформ и механизм их осуществления, но она сделала главное из того, что могла сделать — позволила реформаторам выбрать ее символом и покровителем реформ. В период абсолютизма нации свойственно сплачиваться вокруг фигуры монарха, но Фридрих Вильгельм III колебался, бездействовал и даже сопротивлялся патриотическим настроениям в обществе, а потому нация сплотилась вокруг его супруги.
6 июля 1807 года. Королева Луиза и Наполеон.
Как ни странно, но годы французской оккупации были весьма плодотворными для Кёнигсберга и Пруссии в целом. 9 октября 1807 года Пруссия вошла в новую эпоху, ликвидировав главное наследие феодализма — крепостное право в части личной зависимости крестьян от землевладельцев. Через год, 19 ноября 1808 года, была проведена городская реформа. Отныне в Кёнигсберге муниципальными делами стали управлять выборные магистрат и городской совет. В 1808 году в оккупированном городе был открыт городской театр на Парадеплатц (ул. Университетская). Наконец, в 1809 году в Кёнигсберг в целях развития местного университета был вызван великий немецкий ученый, математик и астроном Фридрих Бессель. Бесселю было предложено создать при университете астрономическую обсерваторию, которая в 1811 году была заложена на старом земляном бастионе «Буттерберг». В связи с выплатой контрибуций и военными расходами строительство несколько затянулось. Впрочем, приехавший в 1812 году в Кёнигсберг Наполеон был искренне удивлен, что в такое критическое время прусский король решил заняться астрономическими делами.
В Кёнигсбергской обсерватории, начавшей работу в 1813 году, Бессель и его коллеги и последователи совершили выдающиеся научные открытия.
Сначала в 1834 по наблюдениям покрытий звезд Луной Бессель сделал выводы об отсутствии у Луны какой бы то ни было заметной атмосферы. Затем в 1838 году второй раз в мире и впервые с достоверной точностью было определено расстояние от Земли до одной из звезд (61 Лебедя). И, наконец, в результате многолетнего исследования движения звезд Сириуса и Проциона Бессель открыл у них невидимые спутники, которые своим тяготением заставляли звезды совершать путь в пространстве, напоминающий по форме плавную спираль. Спутники эти по расчетам Бесселя имели внушительную массу, сравнимую с массой обычной звезды, и в то же время не наблюдались в телескопы, что было объяснено их крайне малыми размерами. Так был открыт новый класс звезд с чрезвычайно высокой плотностью вещества – белые карлики. Все остальное время обсерватория работала в утилитарных целях, составляя обширные и точные каталоги звезд, по которым во всем Северном полушарии работала служба точного времени и определялись географические координаты объектов на земле. Также именно в Кёнигсбергской обсерватории был сделан первый в мире фотоснимок (дагерротип) солнечного затмения. Случилось это 28 июля 1851 года, когда Кёнигсберг попал в полосу полной фазы затмения Солнца.
Однако вернемся в 1812 год. Этот год, который у нас прежде всего ассоциируется с Отечественной войной, стал для прусской верховной власти годом бесчестия. Наполеон потребовал от Фридриха Вильгельма III выставления в составе Великой армии прусского корпуса, который должен был действовать на петербургском направлении. Прусский король не посмел противиться участию в войне против своего недавнего единственного верного союзника, пожертвовавшего для сохранения прусской государственности десятки тысяч жизней своих солдат. Это решение, как и ранее сама политика примирения с Наполеоном, вызвали протест многих прусских военных деятелей.
Начиная с 1807 года прусские офицеры и генералы начали выходить в отставку, не желая принимать участие в этом позоре. Некоторые из них (Карл фон Клаузевиц, Иоганн Карл Фридрих Антон фон Дибич, Леопольд Герман Людвиг фон Бойен, Карл фон дер Гребен, Людвиг фон Вольцоген и другие) продолжили службу в русской армии.
Тем не менее, прусский вспомогательный корпус под командованием генерала Йорка выступил в поход на северном (петербургском) направлении, где не снискал себе особой славы. Кёнигсберг же весь 1812 год был перевалочной базой снабжения французской армии. Пока война вместе с остатками Великой армии не откатилась назад к прусским границам. Далее события развивались стремительно. Уже 21 декабря 1812 года передовые казачьи отряды перешли границу Пруссии. 23 декабря русские подразделения вошли в Тильзит (г. Советск), а 26 декабря — в Гумбиннен и Инстербург (современные российские города Гусев и Черняховск соотв.). 27 декабря казачьи эскадроны действуют под Алленбургом (пос. Дружба) и Кройцбургом (пос. Славское). 30 декабря 1812 года прусский генерал на русской службе Дибич подписывает с прусским генералом Йорком Таурогенскую конвенцию о выходе из войны и нейтралитете вспомогательного прусского корпуса. Эта конвенция, подписанная без ведома прусского короля, фактически поставила крест на какой-либо эффективной обороне Восточной Пруссии, так как во французском плане обороны на долю прусского корпуса отводилось около трех четвертей выделенной для этого живой силы и артиллерии.
Французы начали стремительное отступление с территории Восточной Пруссии. В ночь на 5 января 1813 года они покинули Кёнигсберг, а уже в 2 часа ночи в город стали входить русские войска.
Журнал «Сынъ Отечества»№3 за 1813 г.
«Кенигсберг. При вступлении в сей город императорских российских войск, обнародовал здешний магистрат следующее объявление: «Русские воины находятся посреди нас. Они не приводят в ужас миролюбивого гражданина, объявив всенародно, что уважают личную свободу, безопасность и имущество жителей. Многие города Пруссии уже довели опытом, сколь свято чтят они свое обещание, и мы в чувствовании своего счастья и удивления воскликнем: “Русские обходятся благородно в мире и с миролюбивыми”. Почтенные жители сего города! Постараемся заслужить сию благосклонность нашим поведением! Изъявим благодарность свою, оказывая им дружбу, любовь и истинное уважение, и стараясь обратить в их пользу малое наше достояние. Спокойствие и безопасность оградят нас». Вследствие, приказа, отданного маршалом Бертье в Гумбиннене 18 декабря, крепости Данциг и Мариенбург, также мостовые прикрытия в Мариенвердере и Торуне объявлены в осадном положении, и комендантам поручено провести их немедленно в надлежащее положение. Время и средства не позволят сделать оные способными для выдержания осады. Говорят, что данцигский гарнизон взорвал на воздух многие внешние пристройки своей крепости, чувствуя себя слишком слабым для защищения сих пространных укреплений. Король Прусский с гвардиею своею находится в Потсдаме. Ожеро с остатками корпуса своего, всего 10,000 человек, стоит в Берлине. Крепость Шпандау еще летом заняли французы посредством обмана. Грауденц находится в руках прусаков. В окрестностях сего города собралось до 30.000 прусских войск.»
После окончания наполеоновских войн политическая обстановка в Пруссии складывалась из противоборства либеральных и консервативных сил. Мещане, интеллигенция и часть офицеров считали, что начатые во время войны реформы должны быть продолжены, монархия должна стать конституционной, сама Пруссия – выступить объединителем немецких земель, а законодательная власть должна быть передана общегерманскому парламенту.
Интерьер ресторана «Блютгерихт», официально открытого в подвале Королевского замка в 1827 г.
Аристократическая же верхушка, наоборот, придерживалась мнения, что государство и так стало достаточно либеральным, а объединенное немецкое государство должно возникнуть без участия революционно настроенных слоев общества, то есть сугубо по инициативе сверху. Разногласия вылились в итоге в буржуазную революцию 1848–49 годов, которая в Кёнигсберге проходила без баррикад и кровопролития. Командующий кёнигсбергским гарнизоном, дабы избежать противостояния и провокаций, вывел вверенные ему войска из города, предоставив полицейским формированиям возможность проявить себя. Сначала «восставшие» разбили стекла в городском магистрате. Затем пошел слух, что прусский король отправил русскому императору Николаю I депешу, в которой просит русскую армию помочь навести порядок в сопредельном государстве.
Толпа ворвалась в здание почтамта и заставила начальника почты выдать им государственное письмо. После недолгого сопротивления письмо революционерами было получено, но ни у кого не хватило духа вскрыть королевский конверт.
Его содержимое так и осталось тайной, но по некоторым свидетельствам в нем содержалось описание последних веяний европейской моды для российской императрицы. Собственно на этом основные революционные события в Кёнигсберге и закончились.
Если революция в Кёнигсберге прошла, мягко говоря, неважно, то события культурной, научной и общественной жизни в городе в 1815-1850 годах были куда значимее и обширнее. В 1830-м в городе заработал водопровод. В том же году промышленник Штайнфурт основал в Кёнигсберге машиностроительную фабрику — будущий вагонзавод. В 1849 году была открыта Кёнигсбергская больница милосердия.
Первое здание Университета Альбертина рядом с Кафедральным собором (в правом нижнем углу).
Кёнигсбергский университет в эти годы переживал период своего расцвета. В «Альбертине» в то время работало множество ученых с мировым именем: математик и астроном Фридрих Бессель, физиолог и анатом Фридрих Бурдах, биолог и антрополог Карл фон Бэр, химик и ботаник Карл Хаген, философы Иоганн Хербарт и Христиан Лобек и многие другие. В университете также развивалось изучение литовской этнографии и литературы, выдающимися исследователями которых были Георг Нессельман, Людвикас Реза и Фридрих Куршат. Оживилась и провинциальная театральная жизнь, которая в этот период была связана с директором театра и выдающимся немецким композитором Рихардом Вагнером и его супругой актрисой Минной Планер.
Наконец, в 1843 году усилиями военных и гражданских властей в городе началось строительство второго вального обвода или, как иногда говорят, второго бастионного кольца.
Необходимость реновации городских укреплений в Кёнигсберге обсуждалась давно. В 1834 специально созданная комиссия пришла к выводу, что укрепления придется строить заново, так как старые уже не подлежали никакой модернизации, в этом же году началось их проектирование, руководил которым участник наполеоновских войн, шеф прусского инженерного корпуса генерал-лейтенант Эрнст Людвиг фон Астер. В 1843 были заложены оборонительная казарма Кронпринц и Королевские ворота. Всего за 23 года были построены: девять главных городских ворот, десять бастионов, две башни и три равелина. Также компонентами вального обвода стали казарма Кронпринц и обновленный форт Фридрихсбург. Несомненно, во времена Наполеона эти укрепления могли бы достаточно долго противостоять штурму. Но уже к окончанию строительства, ввиду стремительного совершенствования артиллерии в середине XIX века, укрепления не отвечали требованиям времени.
Хронология основных событий
1756-63 - Семилетняя война.
11 января 1758 г. - Вступление русской армии в Кёнигсберг.
1758-62 - Кёнигсберг в составе Российской империи.
1764, 1769, 1775, 1783, 1811 гг. - Большие пожары в Кёнигсберге.
12 февраля 1804 - Смерть Иммануила Канта.
27 октября 1806 - После захвата Берлина французской армией Кёнигсберг временно получает статус столицы.
16 июня 1807 г. - Захват Кёнигсберга армией Наполеона.
7-9 июля 1807 г. - Переговоры по подписанию Тильзитского мира.
1811-13 г. - Строительство кёнигсбергской обсерватории.
5 января 1813 г. - Второе завоевание русской армией Кёнигсберга.
1830 г. - Открытие первого кёнигсбергского водопровода.
1830 г. - Открытие Машиностроительной фабрики Штайнфурта (Калининградский вагоностроительный завод).
1849 г. - Открытие в Кёнигсберге Больницы милосердия.
ВЕК СЕДЬМОЙ — КОНЕЦ ИСТОРИИ
То, что для обороны города нужны совершенно другие крепостные укрепления, наглядно показала Франко-Прусская война 1870–71 гг. Выиграв эту войну, Пруссия завершила процесс объединения немецких государств в единое целое, а прусский король Вильгельм I объявил себя императором Германской империи. Одновременно в германском генштабе стали рождаться планы возможной войны на два фронта. Резкое усиление Германии вызвало беспокойство ведущих держав Европы, потому наметилось серьезное охлаждение российско-германских отношений, а следовательно и восточное направление для Кёнигсберга становилось потенциально опасным в военном плане. Поэтому для укрепления обороноспособности города в 1874 году началось строительство фортового кольца на удалении 5–7 км от центра. Кроме того к 1873 построили казарму и манеж 1-го кирасирского полка (ныне здание фабрики «Октавия» и Центральный рынок).
«Выезд императорской четы». Гравюра. 1890 г.
Разумеется, продолжалось и гражданское строительство. В 1873-м заработала новая городская водопроводная система, тогда же была открыта университетская клиника на Ланге Райе (ул. Барнаульская). В 1875 было построено новое (четвертое по счету) здание биржи. А за пределами официальной границы города — бастионного обвода — продолжали разрастаться пригороды, состоящие большей частью из вилл. Впрочем, там же появились и крупные общественные объекты – стадион «Вальтер-Симон-Платц» (1892) и зоопарк (1896).
Наконец, важнейшим объектом городской инфраструктуры стал открытый в 1881-м трамвай на конной тяге (конка). К 1895 году запустили первую линию электрического трамвая от вокзала Пиллауер (р-н музея Мирового океана) до Нового рынка (район ул. Зарайской). Эта линия первое время работала параллельно с пятью маршрутами на конной тяге.
На рубеже XIX–XX вв. сложилась парадоксальная ситуация, когда некоторые районы Кёнигсберга, шагнувшие далеко за пределы городской черты, юридически являлись пригородами, а сообщение с ними прерывалось пропускным режимом при прохождении городских ворот. Всем давно было понятно, что вальные укрепления не играют больше никакой военной роли, что мощь современной осадной артиллерии при выходе противника на рубеж бастионного кольца позволит простреливать город насквозь, не оставив в нем ни одного безопасного места, а потому ни о какой успешной обороне на этом рубеже не может быть и речи. Однако, потребовалось еще 10 лет, чтобы военные власти с этим согласились и упразднили бастионное кольцо Кёнигсберга как фортификационный объект. Наконец, в 1911 году город официально перешагнул через давно стеснявшие его «доспехи». В это время, увы, стремительный процесс расширения Кёнигсберга привел к утрате многих архитектурных и фортификационных объектов. Были снесены трое городских ворот: Штайндаммские, Трагхаймские и Холлэндербаум, все бастионы кроме Грольмана были срыты частично или полностью, городской вал сохранил свою целостность только на участке современной улицы Литовский Вал.
3 мая 1908 года в Кёнигсберге на стадионе «Вальтер-Симон-Платц» («Балтика») произошло знаменательное событие: местный футбольный клуб «Кёнигсберг» дебютировал в чемпионате Германии. Премьера получилась не совсем удачной, а точнее — совсем неудачной. «Кёнигсберг» проиграл старейшему немецкому клубу «Виктория-89» из Берлина со счетом 0:7. А поскольку тогда играли на вылет, первый матч «Кёнигсберга» в сезоне оказался для него и последним.
Ситуация повторилась и в следующем сезоне: свой первый матч «Кёнигсберг» играл на выезде с той же «Викторией-89» и проиграл на этот раз с еще более разгромным счетом 1:12. В дальнейшем Кёнигсберг на чемпионате представлял клуб «Пруссия-Замланд», но каких-то значительных результатов не показал и он.
Наметившийся было бурный рост провинциального города прервала начавшаяся Первая мировая война. Ее разрушительную силу прежде всего Германия ощутила здесь, на территории Восточной Пруссии.
Удивительно, но к 1914 году у России и Германии не было каких-то неразрешимых противоречий, которые неминуемо вели бы к войне. Однако, развивающееся с 1850-х взаимное недоверие, приведшее сначала к охлаждению российско-германских отношений, а затем и примыканию стран к разным военным блокам, сделало угрозу войны более чем реальной. Причем именно союзы России с Антантой, а Германии с Австро-Венгрией и стали в конечном итоге причиной открытия русско-германского фронта. В Восточной Пруссии, которая в случае войны оказывалась в весьма уязвимом положении, подготовка к возможным военным действиям началась задолго до начала Восточно-Прусской операции русской армии 1914 года. В самом Кёнигсберге были модернизированы фортовые укрепления. Казематы получили дополнительную песчаную подушку и бетонное усиление, артиллерия главного калибра выведена с территории фортов и перемещена на примыкающие полевые позиции. Но главное в подготовке заключалось в другом. Согласно германской военной доктрине упор был сделан не на строительство оборонительных сооружений, а на развитие сети железных и автомобильных дорог, которые позволяли оперативно перебрасывать войска вдоль линии фронта, создавая локальное численное преимущество на направлениях главных ударов. Здесь следует напомнить, что знаменитый «план Шлиффена» 1905 года предусматривал асимметричную войну на два фронта. Основные события первого этапа войны должны были происходить во Франции, на разгром и капитуляцию которой отводилось 42 дня. Предполагалось, что Россия к этому времени только закончит мобилизацию, и ее начавшееся наступление будет сдерживаться весьма малыми силами за счет маневрирования войск. План предусматривал сдачу части территории на Восточном фронте. Однако, после капитуляции Франции и переброски основных сил германской армии на восток, разбита должна быть и русская армия. В 1906 году новый начальник германского генштаба Гельмут фон Мольтке-старший план Шлиффена несколько изменил, усилив восточную армейскую группировку.
По мнению большинства военных историков, эти изменения план Шлиффена ухудшили и сделали его совершенно невыполнимым. Нам же следует из этого понимать, что первоначальные успехи русской армии были запланированы германским генштабом и не означали для немцев военной катастрофы.
В отличие от германского, русский план боевых действий в августе 1914 года был выработан достаточно спонтанно. В целом он выражен тогдашней поговоркой «Вы в Париж, а мы в Берлин». Предполагалось, что русская армия легко сломит сопротивление сил обороны Восточной Пруссии, разгромит их в нескольких сражениях и выйдет к столице Германской империи до того, как немецкие войска высвободятся после боев с французами. Этот план был бы хорош, обладай Россия высокомобильной армией, транспортными средствами для ее перемещения и мощным военно-морским флотом. Дойти же до Берлина практически пешком в столь короткие сроки не представлялось возможным.
Русский агитационный плакат 1914 года.
Этот короткий военно-исторический экскурс хорошо объясняет весь ход Восточно-Прусской операции русской армии. Россия начала наступление силами двух армий под командованием опытных, прошедших русско-японскую войну генералов Ренненкампфа (1-я армия) и Самсонова (2-я армия). Обе армии наступали почти параллельными курсами, будучи разделенными Мазурскими озерами. Суммарно они превосходили по силам немецкую 8-ю армию (250 тыс. солдат и офицеров против 173 тысяч), уступая ей каждая по отдельности. 20 августа 1-я армия после приграничных боев вышла к городу Гумбиннену (Гусев), где навязала немецким войскам сражение на невыгодных для них условиях. Германская 8-я армия вынуждена была вступать в сражение по частям, и, несмотря на отдельные успехи, потерпела поражение на направлении главного удара в центре фронта, после чего вынуждена была отступить. В то же время Ренненкампф, не осознав возможности развить успех и превратить сражение под Гумбинненом в генеральное и окончательное, не предпринял попыток настичь отступающего противника, окружить и полностью уничтожить части 8-й немецкой армии, защищавшей Восточную Пруссию. Тем не менее, командующий 8-й армией Притвиц докладывал в германский генштаб, что создалась возможность попасть в окружение, а потому он принимает решение сдать Восточную Пруссию и отступить за Вислу.
Под угрозой оккупации примерно половина немецкого гражданского населения в полосе наступления русской армии начинает эвакуироваться на запад, прежде всего в сторону Кёнигсберга. 21 августа Гельмут фон Мольтке отстраняет Притвица и его начальника штаба Вальдерзее от командования и назначает на их должности будущих «спасителей Пруссии» и национальных героев Пауля фон Гинденбурга и Эриха фон Людендорфа.
Прибыв в войска, Гинденбург и Людендорф решили реализовать локальный вариант «плана Шлиффена». Против 1-й русской армии была оставлена небольшая группа войск с целью постоянным огневым воздействием и маневром сковать ее наступление. Основные же силы спешно перебрасывались против армии Самсонова, который никак не ожидал атак от только что разгромленного противника. По злой иронии судьбы Ренненкампф не разобрал в спешной переброске войск угрозу армии Самсонова, а решил, что немецкие войска уходят за Вислу. Он информировал об этом командующего северо-западным фронтом Жилинского и в ответ получил указания отрезать немецкой группировке путь на Кёнигсберг. Таким образом, было изменено направление движения 1-й русской армии от сходящегося с армией Самсонова на расходящееся.
26 и 27 августа немецкие корпуса поочередно разгромили правый и левый фланги армии Самсонова. Основная группировка русских войск при этом продолжила первоначальное движение навстречу наметившемуся окружению. Командующий не в полной мере владел информацией о ситуации с флангами. Приказ из штаба фронта о немедленном отходе он не получил, а потому приказ об отходе был дан им только вечером 28 августа, когда избежать разгрома армии было уже невозможно. 29 августа немцы нанесли удар по главным силам армии, группировка, в которой находился Самсонов и его штаб, попала в окружение.
30 августа генерал Самсонов застрелился, чем окончательно дезорганизовал управление войсками. Было убито около шести тысяч солдат и офицеров, попало в плен (в т.ч. ранеными) 50 тысяч воинов. Остатки армии вышли к границе Российской империи в районе города Млава (ныне польского).
Теперь угроза разгрома нависла над армией Ренненкампфа, которая уже успела выйти на дальние подступы к Кёнигсбергу. Из штаба фронта поступил приказ о немедленном отходе. Ренненкампф организовал отступление армии по всем правилам, прикрывая арьергардами возможные участки прорыва германских войск, а потому успешно избежал окружения. Восточно-Прусская операция закончилась 15 сентября 1914 года. В дальнейшем Кёнигсбергу в течение всей Первой мировой войны более не довелось испытать реальной угрозы осады и штурма, хотя до самого 1918 года он оставался прифронтовым городом и важнейшей базой снабжения германской армии.
Капитуляция Германской империи в ноябре 1918 и последовавшая за ней Ноябрьская революция в Германии 1918-19 годов мало затронули Восточную Пруссию. Все основные события происходили за сотни километров от Кёнигсберга. Здесь же старались поскорее залечить раны войны и вернуться к мирной жизни. Однако, экономическая ситуация в созданной в Германии Веймарской республике мало способствовала восстановлению хозяйств и достижению довоенного уровня производства. Тем не менее, были найдены средства на увековечивание памяти о павших жителях провинции, а также на помощь городам, разрушенным во время военных действий, шефство над которыми в этот период взяли города из центральных немецких земель.
Согласно Версальскому миру Восточная Пруссия теперь была отделена от остальной части Германии «данцигским коридором», что создавало дополнительные трудности.
Для возобновления торгового оборота с остальной Германией в 1920 году была учреждена Немецкая восточная ярмарка (нем. Deutsche Ostmesse). В первый год она прошла на территории зоопарка, но одновременно на Ганза-Платц (пл. Победы) и Вальринг (ул. Профессора Баранова) началось строительство торговых павильонов. Эта ярмарка заинтересовала балтийские государства, а также Венгрию и Турцию. С 1922 года в ярмарке принимала участие и Советская Россия, а позже — СССР. Восточная ярмарка вскоре стала одной из крупнейших в Германии, уступая по обороту только Лейпцигской. Развитие торговли повлекло за собой развитие транспортной инфраструктуры: автомобильных и железных дорог, а также открытого в 1919 году аэропорта Девау, который, к слову, стал одним из первых гражданских аэропортов мира.
В 1922 году было открыто авиасообщение с Москвой, откуда в Кёнигсберг прилетали в зените своей славы Есенин и Маяковский. Что же касается железной дороги, то в 1929 году был построен Главный железнодорожный вокзал (ныне Южный вокзал), а следом за ним, в 1930-м — Северный вокзал.
Тем не менее, обстановку в Германии вообще в эти годы радужной назвать было трудно. Мировой экономический кризис, огромные репарационные выплаты и жесткие условия Версальского мирного договора привели к экономическому кризису в стране, обнищанию значительной части населения, инфляции, безработице. Граждане все больше симпатизировали крайним флангам политической шеренги — коммунистам и ультралевым с одной стороны, реваншистам и нацистам — с другой. В стране образовалось огромное количество больших и малых экстремистских группировок и движений. Периодически происходили столкновения между коммунистами и нацистами, беспорядки с захватами административных объектов, бунты, шествия, прочие акции. Волна противостояния и насилия докатилась и до Восточной Пруссии, но в целом поддержка здесь левых и правых была меньше, чем в среднем по Германии. В 1925 в Кёнигсберге была образована местная ячейка НСДАП, сформирован небольшой отряд штурмовиков, дважды в город приезжал главный пропагандист нацистов Геббельс, но за два года число членов нацистской партии не превысило 80 человек.
Центр Кёнигсберга на карте 1928 года.
В 1928 году гауляйтером Восточной Пруссии был назначен активист НСДАП Эрих Кох, во всем мечтающий походить на фюрера. Своей главной задачей Кох считал популяризацию идей нацизма в провинции, которая по уровню поддержки Гитлера сильно отставала от других немецких регионов. Но в пользу местных нацистов сыграли кризисные явления в экономике Восточной Пруссии. В 1929-31 годах в Кёнигсберге закрылось 513 предприятий, без работы остались около 33 тысяч человек. Нацистская пропаганда обвиняла во всех бедах евреев и коммунистов, а также демократическое правительство, которое не может им противостоять. В 1929 в Кёнигсберг с серией выступлений прибыл сам фюрер, год спустя стала издаваться местная нацистская газета «Пройссише Цайтунг». Все это привело к тому, что к мае 1933 году на выборах в Кёнигсбергское государственное собрание национал-социалисты получили 43,73% голосов (в 1932 году — 32,85%). Это было чуть меньше, чем в среднем по Германии, но необходимые для большинства голоса фюрер «добрал» после запрета компартии и аннулирования голосов, поданных за ее представителей.
Далее все происходило как и в других немецких городах: национал-социалистическая идеология стала обязательной для всех административных органов, были закрыты все оппозиционные газеты, создавались местные ячейки СС, гитлерюгенда, трудового фронта и других нацистских организаций.
Гауляйтер же из партийного руководителя становился главой администрации ввереной провинции, будучи при этом и ее обер-президентом. Таким образом с 1933 года Эрик Кох стал главой Восточной Пруссии, и все дальнейшие события в ней происходили под его непосредственным руководством.
Апофеозом победы национал-социализма в Кёнигсберге стала «хрустальная ночь» 9–10 ноября 1938 года, когда в ходе погромов было убито несколько десятков евреев, разорены их дома и предприятия, сожжена синагога на острове Ломзе. В том же 1938 году Кёнигсберг постигло переименование многих улиц и площадей, которые вместо своих исторических имен получали новые названия в честь лидеров третьего рейха и павших в борьбе с коммунистами членов НСДАП. За пять первых лет власти национал-социалистов число студентов в Кёнигсбергском университете сократилось вдвое — стране больше были нужны солдаты, а высшее образование среди женщин гитлеровскими идеологами не приветствовалось вообще.
Развязанная Гитлером большая война в Европе поначалу не внесла в жизнь кёнигсбержцев кардинальных изменений. Да, стало больше военных на улицах, в том числе раненых, находящихся на излечении, приходили похоронки семьям парней, ушедших на фронт, но в целом война была где-то далеко. Все изменилось после 22 июня 1941 года. Восточная Пруссия была одним из плацдармов, откуда началась агрессия против СССР.
При этом Кёнигсберг был едва ли не единственным крупным немецким городом, которого дальняя авиация РККА могла достичь при полной загрузке своих бомбовых отсеков. Первый раз она бомбила город 23 июня 1941 года.
Целью этого налета было скорее оказать психологическое давление на противника, чем решить какие-то военные задачи, и его характер, и интенсивность никак не могли повлиять на обстановку на фронте. В пять часов утра 15 бомбардировщиков ДБ-3 провели достаточно разреженное бомбометание по районом улиц Хорнштрассе (Сержанта Колоскова), Гинденбургштрассе (Космонавта Леонова), Тиргартенштрассе (Зоологическая), Вагнерштрассе (Вагнера), Шиллерштрассе (Шиллера), Луизеналлее (Комсомольская) и Хуфеналлее (пр. Мира). Восемь зданий было разрушено, 23 повреждено, погибло 16 граждан.
Следующий налет последовал через сутки, но бомбы упали в незастроенные районы, а вечером 24 июня последовала новая атака. Она была также не самой удачной — бомбы разрушили 3 дома, погибли 3 человека, кроме того, поднявшиеся в небо истребители перехватили русские самолеты в районе Гросс Скайсгиррена (пос. Большаково) и сбили три из них. Позднее советские бомбардировщики появлялись над Кёнигсбергом эпизодически, сбрасывая в основном листовки. Боевые донесения о бомбардировках поступали в течение июля, августа и сентября 1941 года, каждый раз летчики отчитывались о попаданиях и одиночных пожарах, но немецкие источники попадания в цель не подтверждают. Лишь 13 ноября 1941 года подтверждаются сведения о попадании бомб на территорию города, когда отбомбился одиночный Пе-8, в результате чего один человек погиб и шесть получили ранения.
Настоящий же кошмар для Кенигсберга наступил в конце августа 1944 года.
Впрочем, первоначально случилась лишь его генеральная репетиция. 27 августа 1944 года 174 бомбардировщика британских ВВС появились над Кёнигсбергом, однако несколько сбились с курса и сбросили бомбы на малонаселенные восточные районы города. Ад разверзся спустя всего три дня. 30 августа уже 189 «Ланкастеров» сбросили бомбы широкой полосой прямо на центральные районы Кёнигсберга. От пожаров пострадали Форштадт (район ул. Серпуховской и Полоцкой), Ластади (район спорткомплекса «Юность»), Кнайпхоф (остров Канта), Альтштадт (территория между замком и Преголей), сам Кёнигсбергский замок и окружающие кварталы, Лёбенихт (район ул. Зарайской), Трагхайм (район ул. Пролетарской и Сергеева) и Россгартен (район ул. Клинической). Всего за два налета было сброшено 350 тонн авиабомб, погибло 840 жителей, около 1000 пропали без вести, еще 120–150 тысяч оказались лишенными жилья — фактически треть населения лишилась крова. Здесь следует заметить, что сама бомбардировка Кёнигсберга не была какой-то исключительной акцией — другие немецкие города подвергались воздушным атакам и более массированным, и более частым, но даже в таком виде налет англичан стал для города катастрофой. Столь небольшое число погибших объясняется тем, что накануне весной и летом 1944 года была усилена противовоздушная оборона, сооружены в массовом количестве бомбоубежища, работала система предупреждения населения. После налетов городские службы достаточно в короткое время сумели восстановить электроснабжение, водопровод, а вслед за ними и движение трамваев. Однако, большинству населения уже было понятно, что это только начало...
Когда осенью 1944 года Красная Армия вышла к границам Восточной Пруссии, с обеих сторон фронта на полную мощь заработали машины пропаганды.
В советских войсках бойцам объяснялось, что Красная Армия стоит у ворот логова врага, источника вековой агрессии на восток, цитадели немецкой военщины, в которой и следует удавить немецкую спесь. В это же время нацистская пропаганда вещала, что враг сломает зуб о Восточную Пруссию, что доблестная немецкая армия не позволит большевикам ступить на территорию рейха, и даже, что отсюда война покатится обратно на восток. В целом и то, и другое слабо соответствовало действительности. Да, немцам удалось сосредоточить на границе Восточной Пруссии достаточно сильную группировку, да, на пути к Кёнигсбергу было создано несколько оборонительных линий, но преимущество Красной Армии в личном составе и вооружении было неоспоримым, а немецкие линии обороны имели пробелы и слабые места, нащупать которые не представляло особого труда. После неудачной попытки перейти границу сходу, к январю 1945 года был подготовлен обстоятельный план Восточно-Прусской операции, и Красная Армия взломала оборону противника менее чем за неделю. Еще неделя потребовалась, чтобы наши войска дошли до предместий Кёнигсберга. Неделя на все хваленые оборонительные рубежи! Определенно можно сказать, что наступательная мощь Красной Армии в этот период существенно превосходила оборонительные возможности противника.
1945-й. Офицеры Красной Армии в центре павшего Кёнигсберга.
Как свидетельствует комендант гарнизона крепости Кёнигсберг Отто Ляш, на 27-28 января 1945 года у него практически не было личного состава для обороны города, и потому войска 3-го Белорусского фронта могли бы войти в город сходу, и остановить их было некому. Впрочем, мемуарам Ляша надо доверять с большой осторожностью, так как лейтмотивом в них звучит оправдание себя и мысль о том, что он, Отто Ляш — очень хороший и опытный военный, которого поставили в безвыходное положение, окружили дилетантами типа Эрика Коха и крайсляйтера Вагнера, и если бы не эти два обстоятельства, то неизвестно еще, кто кого.
К концу января армии 3-го Белорусского и 1-го Прибалтийского фронтов вышли к Кёнигсбергу совершенно измотанными, с отставшими тылами, неполным боекомплектом и в еще более неполным личным составом. Южнее Кёнигсберга еще шли ожесточенные бои с окруженной хайльсбергской группировкой противника.
Вышедшие 30 января к Кёнигсбергу армии достаточно легко смогли его полностью блокировать, что сделало оборону города совершенно безнадежным занятием. Впрочем, 19 февраля 1945 года немцам удалось серьезно исправить положение одновременными ударами из осажденного города и отрезанной от него группировки на Земландском полуострове. В результате проведенной операции, сопровождавшейся тяжелыми потерями для обеих сторон, окружение было прорвано и возобновлено сообщение Кёнигсберга с Пиллау (Балтийск), благодаря которому можно было пополнить гарнизон личным составом, оружием и боеприпасами. Также появлялась возможность осуществить эвакуацию населения из осажденного города.
Это положение сохранялось полтора месяца до начала апреля 1945 года, пока шла подготовка к окончательному штурму города-крепости. Он был запланирован на 5 апреля, но по метеоусловиям, исключающим участие авиации, перенесен на сутки. Уже 30 марта артиллерия начала пристрелку позиций, после чего со 2 апреля развернулось массированное артиллерийское наступление. Днем огонь непрерывно велся из артиллерии крупного калибра, большой и особой мощности (до 305 мм), ночью так называемый «беспокоящий огонь», не позволяющий саперам восстановить разрушения укреплений, вела артиллерия среднего калибра. Всего было выпущено около 350 тысяч тонн (!) снарядов и мин. По свидетельству Ляша, на третий день штурма даже местные жители перестали ориентироваться в городе, столь масштабны были разрушения.
6 апреля 1945 года начался сам штурм Кёнигсберга. В литературе его нередко называют «образцовым штурмом». Выбранная тактика небольших штурмовых групп при поддержке пары танков или самоходных артиллерийских установок позволила взять город быстро и с небольшими для такой серьезной операции потерями.
Наступающие армии обошли форты Кёнигсберга, выделив один-два батальона на форт для их блокирования, остальные же силы продолжали штурм. 39-я армия в это время перерезала шоссе на Пиллау. Непосредственно город штурмовали 11-я гвардейская (с юга), 43-я и 50-я армии (с севера). Беря под контроль квартал за кварталом, советские войска сжимали кольцо окружения. В ночь с восьмого на девятое апреля немецким гарнизоном была предпринята попытка прорыва на запад, в Пиллау, которая была отражена советскими войсками. После этого растаяли даже призрачные надежды на успех обороны, хотя отдельные группы противника предпочитали сдаче в плен сражаться насмерть до последнего патрона. 9 апреля после переговоров по радио в бункер к генералу Ляшу отправилась делегация советских парламентеров, которыми было достигнуто соглашение о капитуляции Кёнигсберга. С утра 10 апреля началась сдача в плен остатков гарнизона. И хотя еще год с небольшим город носил имя Кёнигсберг, его немецкая история на этом закончилась.
Хронология основных событий
2 августа 1853 г. - Открытие железнодорожного сообщения Кёнигсберг-Берлин.
1858 г. - Организация пожарной службы в Кёнигсберге.
1873 г. - Строительство университетского больничного комплекса на Ланге Райе (ул. Барнаульская).
1873 г. - Завершение строительства городского водопровода.
1874-91 гг. - Строительство и реконструкция фортового кольца Кёнигсберга, последовавшая почти сразу после окончания строительства.
31 мая 1895 г. - Начало эксплуатации первой линии электрического трамвая.
1898 г. - Введение в эксплуатацию канализационной системы Кёнигсберга.
1901 г. - Работы по углублению морского канала, ведущего в порт Кёнигсберг.
17 августа - 15 сентября 1914 г. – Восточно-Прусская операция русской армии.
26 сентября 1920 г. - Открытие первой Восточной немецкой ярмарки.
1926 г. - Археологические раскопки на территории замка Кёнигсберг под руководством Фридриха Ларса.
9-10 ноября 1938 г. - “Хрустальная ночь” – еврейские погромы в Кёнигсберге.
27 и 30 августа 1944 г. - Английские бомбардировки Кёнигсберга.
6-9 апреля 1945 года. - Штурм города в ходе Великой Отечественной войны.
ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ
Двенадцать лет нацизма и пять с половиной лет войны — капля в море на фоне того пути, что прошел Кёнигсберг. Но именно эта ядовитая капля отравила почти 700 лет славной истории, в течение которых он превратился из маленькой деревушки на краю земли в одну из передовых европейских столиц. Уничтожила результаты труда десятков поколений кёнигсбержцев. Сожгла книги и архивы, разрушила архитектуру и памятники, разметала красоту и оставила пепелище. Позволила именовать колыбель немецкой государственности и классической философии «цитаделью агрессии и прусского милитаризма». Тот прежний Кёнигсберг не вернуть, как нельзя вернуть к жизни десятки миллионов жителей Земли, погибших во время Второй мировой войны. Но нам следует максимально внимательно отнестись к уроку истории. Потому что каждый из нас может стать частью подобной капли, что сотрет с лица земли все, созданное его предками. И значит, каждый должен стремиться этого не допустить.
БИБЛИОГРАФИЯ
- Авторский коллектив под рук. Щегловой Г. И. Восточная Пруссия с древнейших времен до конца Второй Мировой войны. Калининградское книжное издательство. 1996.
- Авторский коллектив под рук. Кретинина Г. В. Очерки истории Восточной Пруссии. Калининград. Янтарный сказ. 2002.
- Бахтин А. П. Замки и укрепления Немецкого ордена в северной части Восточной Пруссии. Калининград. Terra Baltica. 2005.
- Зорин В. Н. Альбрехт I Прусский. Калининград. Янтарный сказ. 2000.
- Масловский Д. Ф. Русская армiя в Семилѣтнюю войну. М. Типографiя Окружнаго штаба. 1886.
- Хлебников Н. М. Под грохот сотен батарей. М. Воениздат. 1979.
- Эрхардт Т. История крепости Кёнигсберг в Восточной Пруссии. М. 1997.
- Петр из Дусбурга. Хроника земли Прусской. Электронная версия.
- Вартберг Г. Ливонская хроника. Электронная версия.
- Лависс Э. Очерки по истории Пруссии. М. URSS. 2011.
- Ляш О. Так пал Кёнигсберг. Электронная версия.
- Гаузе Ф. Кёнигсберг в Пруссии. История одного европейского города. Электронная версия.
- Торнский анналист. Электронная версия.